Франсуа Плас - Королева под снегом [litres]

– Половина призраков планеты живет здесь, в Шотландии; они обитают в своих излюбленных замках и слетаются сюда на свой ежегодный шабаш. Это частые гости наших бессонных ночей, и они абсолютно вольны принимать то обличье, которое им больше всего подходит. Поспрашивай людей, все тебе это скажут. И почему бы королеве не вселиться в одного из них под видом белой тигрицы: не забывай, что славная британская Корона долго правила Индией. Всё это кажется мне как нельзя более естественным.

После свадебного уик-энда Джун задержалась в Шотландии.

Она прогулялась вокруг озера Ломонд, посетила Глаз– го, провела несколько дней в Хайленде. Обедала в кафе, как правило салатом или сандвичем, баловала себя вечерами грез на террасах, засунув телефон в дальний угол сумки. В одиночестве и безмятежности.

Месяцы, проведенные под призрачным светом экранов, заставили ее забыть о красоте природы. Далекие горизонты, тени облаков, зацепившихся за склоны гор, треплющий волосы ветер и, главное, изменчивый солнечный свет, в котором каждое деревце, каждая травинка дышали жизнью, – всё было благословением для ее усталых глаз, она могла любоваться этим вечно.

Джун вернулась в Лондон в тот самый день, когда Элиот сел на «Евростар» и уехал в Париж. Он так и не смог, сколько ни пытался, послать письмо в Южную Африку, пару раз попросил совета у Мэдди, но та, ловко уходя от ответа, ничем ему не помогла.

– Любовь – это черновик, Элиот, я не понимаю, почему вы так хотите написать ее набело. Больше доверяйте себе. Не такой старухе, как я, указывать вам дорогу…

Когда она сообщила ему о перемене адреса Саманты, вернувшейся с Дианой во Францию, он понял, что не упустит этот шанс увидеть ее. У него было достаточно денег, чтобы купить билет и даже переночевать в молодежном хостеле.

Диана с Самантой жили на улице Пиа, над Бельвильским парком. Элиот без труда нашел дом, но, подойдя к двери, обнаружил, что она закрыта на кодовый замок. Ругая себя на чём свет стоит за то, что не учел эту вероятность, он принялся ходить взад-вперед, всё тревожнее поглядывая в оба конца улицы и доходя иногда до входа в парк, откуда открывалась перспектива на крыши Парижа.

Из дома вышел пожилой человек и отказался его впустить. Элиот утешал себя мыслью, что это просто неудачное время, люди вернутся с работы и кто-нибудь откроет ему дверь. Он купил сандвич и уселся на ступеньках бельведера, рассматривая лужайки уступами, на которых расположились семьи из окрестных домов. Было начало лета, и в парк вывели много детей, большинство бегали с мячом. Самые маленькие играли в траве рядом с мамашами среди колясок всех размеров. Одиночки сидели, прислонясь к стволам деревьев, и читали, полураздетые компании там и сям принимали солнечные ванны, слушая музыку.

Элиот вытягивал шею, как только в поле его зрения появлялась молодая девушка. Он увидел одну, в страстном объятии с парнем. Она стояла спиной к нему, кудрявые волосы ниспадали черным каскадом. Он чуть не выронил свой багет с сыром и ветчиной. Через несколько бесконечных секунд, ставших для него сущей пыткой, девушка повернулась в профиль. Это была не Сэм.

Он вернулся к дому и ждал еще добрых четверть часа. На этот раз код набрал мальчишка в шортах и большой не по росту футболке, со скейтбордом в руке. Он впустил Элиота без вопросов, но за холлом, выложенным старинной плиткой, возникло новое препятствие – застекленная дверь. Сбоку был список фамилий по этажам и кнопки домофона. Элиот увидел в списке Диану и Саманту Гёз. Он постучал в стекло, подзывая мальчишку, и тот открыл ему во второй раз. Лифт поднял его на четвертый этаж, и он оказался перед латунной ручкой правой двери. Кнопка звонка завораживала его, как будто вся его дальнейшая жизнь зависела от этого звука. Он коснулся ее пальцем, но нажать не мог.

– Надо было предупредить…

Элиот порылся в рюкзаке, поспешно нацарапал записку на клочке бумаги, глубоко вдохнул…

Он сбежал вниз, прыгая через ступеньки, миновал первую дверь, вторую, сощурился на ярком солнце.

Пересек улицу, вошел в парк и сел на лужайке лицом к городской панораме.

Опираясь спиной о свой рюкзак, локтями о землю, он заставлял себя наблюдать за зеваками, приканчивая маленькими глотками свой запас воды – полбутылки «Виттеля», которую купил за бешеные деньги в автомате на Северном вокзале. С ним заговорили две девушки в шортах, они оказались ирландками; Элиот поболтал с ними минут десять и распрощался, ломая голову, почему у него на лбу написано «Я говорю по-английски».