Аргентина Танго - Холодный огонь

— А кто это сделал?

— Пока не знаю.

— И я не знаю, — мрачно сказал Бреннон. — Поэтому шли бы вы домой и не мешали работать.

— В отчете сказано, что первый убитый страдал от алкогольной зависимости. Пьяницы, особенно горькие, часто видят то, что не видят другие.

— Еще бы. Зеленых сов, желтых карликов, красных слонов. Мой дядя видел чертей с вилами, бегал по двору и палил во все, что шевелится.

Пес фыркнул, и Бреннон неожиданно ощутил симпатию к бессловесному животному. С таким–то хозяином…

— Славная псина. Породистая. Как зовут?

— Кого?

— Собаку.

— Какую?

Натан с тоской вспомнил про виски.

— Хорошо, — произнес он, смирившись с присутствием консультанта в кабинете. — Вот карта. Тела были найдены тут, тут, здесь и сегодняшнее — там. Второго, четвертого, восьмого и одиннадцатого ноября. Это даты обнаружения. Смерть наступила за шесть–десять часов до этого. У первого…

— Неважно, где их нашли, — задумчиво сказал консультант. — Важно, как они туда попали.

— Думаете, наш типчик морозит людям легкие, а потом стаскивает тела в озеро?

— Я не думаю… А где остальные отчеты? Где тела?

— Оттаивают.

На лице консультирующего хлыща отразилось такое недоумение, что Бреннон не смог отказать себе в удовольствии. Он накинул пальто и поманил ценного специалиста за собой:

— Пойдемте. Покажу.

К некоторому разочарованию комиссара, Лонгсдейл не стал ни грызть лед, ни лизать. Он обошел все три вырубленных глыбы (две старые жертвы плюс новая), поразмыслил и предложил их разморозить.

— Кеннеди против, — сказал комиссар. — Говорит, что если лед растопить, то это повредит тела. У нас и так первая жертва без лица осталась…

— Но у вас же есть череп.

— И что?

— По черепу можно восстановить лицо.

— Чего?!

— Антропологическая реконструкция, — терпеливо пояснил Лонгсдейл. — Ею уже занимаются Шрайбер в Линденне, Леруа и Стейнберг, Госсел в вашем столичном университете…

— Хорошо, хорошо! — торопливо вклинился Бреннон. Сначала он решил, что консультант опять мелет чушь, но цепочка имен хотя бы доказывала, что это не его личная идея. — Я поговорю с Кеннеди. Без его ведома…

— Череп нужно очистить…

— Да–да.

— Провести измерения…

— Конечно!

— Нанести метки…

— ХОРОШО!

Консультант наконец умолк.

— А лед, — чуть слышно пробормотал он, — лед растопить…

К удивлению Бреннона, патологоанатом не наложил вето на затею Лонгсдейла. Старик глубоко задумался, однако с неохотой признал, что об этом методе слышал.

— Правда, результаты не всегда удовлетворительные. Однако, поскольку без опознания лежать этому джентльмену в безымянной могиле, думаю, худа не будет, если мистер Лонгсдейл попробует.

— Правда? — воспрял комиссар. Наверняка это дело долгое, консультант перестанет мельтешить перед глазами дня на три…

— Но под моим строгим контролем!

— Уж конечно…

Спровадив Лонгсдейла в морг, Бреннон свистнул полицейского художника и увел его к ледяным глыбам на заднем дворе.

— Ну и рожи, — заметил студент, скептически оглядывая всех троих.

— А ты не разглядывай, — посоветовал Бреннон. Он подошел к сегодняшней жертве и пристально всмотрелся. Одну руку покойник прижимал к груди, стиснув в кулак. Над пальцами виднелись перекладины креста, вокруг которого была шарообразная полость. Комиссар уткнулся носом в лед. Крест был крупный, тяжелый, из золота, украшен камнями. На черном рукаве мертвеца Бреннон заметил обрывок золотой цепи. Такую же разглядел на плече.

Около кабинета комиссара уже поджидали полисмены, опросившие жителей деревушки на берегу озера. Как всегда, никто ничего не видел, не слышал и вообще ни сном, ни духом. Впрочем, на это Бреннон и не рассчитывал. Чтобы подчиненные не расслаблялись, он велел им дождаться художника, получить портреты безвременно почивших и обойти дома всех, кто сообщал о пропаже друзей и родственников. Сам же комиссар прошелся щеткой по пальто, сюртуку, шляпе и направил свои стопы к оплоту духовности.

Кафедральный собор Девы Марии возносил купола над Площадью Восстания, в паре шагов от полицейского департамента. Нищие на паперти, едва завидев Бреннона, с руганью бросились врассыпную. Бодрее всех уматывал паралитик. Комиссар фыркнул. До допроса этих сливок общества дело еще дойдет. Сейчас он хотел видеть епископа.

Соборная жизнь шла своим чередом, особой паники или беспокойства Бреннон не приметил. Он выловил в нефе пару юнцов из хора и потребовал отвести его к епископу Уитби. Юнцы пришли в смятение, но в конце концов комиссар оказался перед тяжелой дубовой дверью. Он только занес кулак, чтобы постучать, как в районе его лопатки раздалось неприязненное «Гкхм!». Бреннон обернулся.