Аргентина Танго - Холодный огонь

— Я гляжу, вы изрядно потеряли в скептицизме, зато приобрели в вере, — Бройд потыкал пером в шар. За ночь лед и не подумал стаять.

— Я верю тому, что вижу, — невозмутимо сказал Бреннон. — А то, что я видел ночью, не по силам никому из людей. Если б кто–то не стал швыряться огнем, я бы сейчас стоял у нас на заднем дворе, упакованный в слой льда.

— Вы думаете, что огнеметатель и убийца — это два разных че… существа?

Комиссар задумался.

— Я бы не хотел, — неохотно произнес он, — чтобы улицы начали делить не только банды, но еще и полоумные колдуны. Но все же мне кажется очевидным, что тип с огнем и тип со льдом — это два разных… типа.

— Будь оно все проклято, — буркнул Бройд. — Епископ подзуживает мэра. Тот снова хочет разрешить гуляния на озере. И еще этот крест…

— Лонгсдейл сказал, что найдет способ растопить лед. Где он, кстати?

— Лонгсдейл? Не знаю, с утра не видел. Если он еще дрыхнет, разрешаю вам его растолкать.

Бреннон ухмыльнулся.

— Пахал в поте лица?

— Но–но, — построжел Бройд, — вчера он и Кеннеди возились с реконструкцией до глубокой ночи.

— И как?

Шеф сунул ему рисунок.

— Ну, по крайней мере, это похоже на человеческое лицо, — признал Бреннон. — Вручу парням, пусть ищут.

— Итого у нас есть вскрытие первой, неизвестной жертвы, личность четвертой и двое неопознанных во льду. Идите, Бреннон, займитесь делом. Добудьте мне еще что–нибудь, кроме заледенелых легких и сердца. И не забудьте про крест!

«Легко сказать», — подумал комиссар. Видимо, внутренние органы впечатлили мэра не так сильно, как хотелось бы.

Однако с утра на Бреннона навалилось столько дел, что он опомнился только к обеду. Горожане хотели справедливости и непременно от него. К двум часам Натану удалось урвать кусок хлеба с ветчиной и чашку чаю; тогда–то он и вспомнил про Лонгсдейла. Завернув револьвер в носовой платок, Бреннон оделся, предупредил дежурного и направился к дому консультанта.

Комиссару открыли не сразу. Натан даже подумал, что ошибся домом или что консультант умотал раздавать визиты (или чем там заняты светские хлыщи), но тут дверь отворилась, и на пороге возник дворецкий.

— Добрый день, сэр.

«А может, все–таки камердинер», — подумал комиссар (уж больно молод для дворецкого) и сказал:

— Комиссар Бреннон, к мистеру Лонгсдейлу.

— Мистер Лонгсдейл спит, сэр.

— Спит?! В два часа дня?!

— Да, сэр.

— Так разбудите его! Расследование не ждет!

— Не могу, сэр, — холодно ответил дворецкий, всем своим видом показывая, что проблемы полицейского департамента его не касаются.

— Еще как можете, — отрезал Бреннон. — Вам тут не бирюльки, а четыре трупа. Живо, живо!

— Сэр! — вознегодовал дворецкий. Захлопнуть дверь он не успел — комиссар сунул между створкой и косяком трость и решительно отжал дверь, используя трость, как рычаг. При этом он подивился тому, насколько тяжело оказалось преодолеть сопротивление такого худощавого парня. Не будь в трости скрытого клинка — сломалась бы…

— Вы не имеете права!

— Имею, имею, — Бреннон втиснулся внутрь. — Где спальня?

В черных глазах молодого человека уже загорелись огоньки, как вдруг на сцене появилась собака. Пес встал на лестничной площадке, смерил комиссара долгим оценивающим взглядом и громко сказал:

— ВУФ.

Пол под ногами Натана вздрогнул, стекла в окнах зазвенели, посуда в буфете ответила им жалобным дребезжанием. У Бреннона зашевелились волосы под шляпой, и он едва не вылетел вон из дома, подстегнутый паническим страхом. На него еще ни разу не накатывал такой ужас, даже когда он первый раз бежал в атаку. Очнувшись, комиссар осознал, что прижался спиной к двери и выхватил из трости шпагу. Пес смотрел на него с любопытством и некоторым удивлением, склонив башку набок.

— Прошу следовать за мной, сэр, — сказал дворецкий. Бреннон резко повернулся и успел заметить саркастичную усмешку на его лице.

— Будьте добры убрать оружие, сэр.

— Угу, — мрачно отозвался комиссар и впился взглядом в эту невозмутимо–наглую физиономию. Она оказалась узкой и смуглой, с тонким прямым носом, высокими скулами и черными бровями. Левая бровь была рассечена надвое. Но едва дворецкий отвернулся, как его лицо мгновенно испарилось из памяти Натана.

«Да что за черт?!»

Дворецкий поднялся по лестнице. Следуя за псом, он довел Бреннона до спальни, распахнул дверь и объявил:

— Комиссар Бреннон, сэр.

Ответом была тишина. Плотные шторы были задернуты, полог кровати — опущен. Комиссар кашлянул, но дворецкий не шелохнулся. Натан вздохнул и отдернул полог.