Салма Кальк - Музей магических артефактов

Рита открыла глаза… и тут же закрыла их обратно. Потому что вокруг было непонятно что.

Осторожно потрогала руками голову, лицо. Есть, на месте. Пошевелила ногами. Вроде работают. Ничего не болит. Спать не хочется.

Открыла глаза снова.

Она лежала в постели – на мягкой перине и белоснежных простынях. Самых таких, как она любила – из тонкого полотна, да ещё и с кружевом. Наволочка тоже имела кружево по краю, и пододеяльник был украшен изящной вышивкой. И Рита лежала во всей этой красоте неописуемой в своём платье, в котором вчера с работы пришла, а на работе по подвальным хранилищам шарилась! Тьфу! В таком не спят, такое снимают сразу же, как с работы домой приходят, и в стирку кладут. А ей, получается, некогда было.

И почему-то постель была занавешена шторками – как на старых изображениях. Настоящая кровать с пологом. Полог синего цвета оказался бархатным и тяжёлым, ещё и с кистями по низу. В щель проникал свет – достаточно света. Кто так сейчас делает вообще, и откуда в больнице такое диво?

Кровать ещё и широченная – трое влезут.

Рита села, обнаружила, что туфель на ней нет, отодвинула шторку… и с громким «ой» задвинула её обратно. И ещё стянула оба конца. Потому что это была совсем не больница, а что-то, вовсе невероятное. Посидела, подумала, выглянула ещё раз.

Солнце пробивалось в просторную комнату сквозь грязное окно, карниз над окном был с одной стороны оторван от стены и висел, и штора наполовину лежала на полу. Такая же синяя, как и на Ритиной кровати. Чем-то синим, по виду – тканью, были оклеены или же обиты, отсюда не видно, стены, но обои висели клочьями.

Зеркало у стены не мыли отродясь, в нем даже почти ничего не отражалось, только какая-то мутная сизая пелена. На туалетном столике возле того зеркала громоздились какие-то флаконы, ясное дело – тоже заросшие, и лучше не думать, чем.

Туфли Риты стояли на приступочке возле кровати. Она сунула в них ноги привычным движением и встала на коврик рядом – приступочка выглядела покалеченной и с неё упасть легче лёгкого. Коврик когда-то был добротным и шерстяным, а сейчас – лежит весь ветхий, да как бы не молью поеденный. И теперь можно осмотреться.

Потому что да где же она, в конце-то концов!

Где-где, в хламовнике. На старой даче, которая от родителей досталась, и то столько пыли и хлама не было, потому что туда нет-нет, да ездили, и после зимы каждый год в порядок приводили, и вообще. А тут что?

Сумка Риты лежала на деревянной лавке, хорошей, добротной деревянной лавке, втором целом предмете в этой комнате после кровати. Она проверила – всё на месте, паспорт, кошелёк, телефон. Контейнер из-под обеда – не успела вытащить. Куклы. И куча мелочей, которые водятся в каждой уважающей себя дамской сумке, особенно если эта сумка – не клатч, а хорошая такая сумка, вмещающая полкило фарша, куриную грудку, литр молока и средний кочан капусты. Правда, телефон был выключен и не захотел включаться. Рита даже зарядку нашла, но – не увидела ни одной розетки.

И хуже того, в комнате не было ни одной двери!

Четыре, мать их, стены, одно окно и ни одной двери! Вот скажите, как такое возможно, и что вообще с этим делать?

Рита дошла до окна и попыталась его открыть. Удалось легко, рассохшаяся рама чуть скрипнула и отворилась. Нда, что за заброшенная дача? И чья?

В окно виднелся лес – совершенно незнакомый, и горы, в родных окрестностях таких тоже не было. Выбраться через окно на улицу не представлялось возможным, потому что под этой комнатой Рита насчитала ещё два этажа. И что-то вроде чердака сверху.

И как это прикажете понимать? Где она есть вообще? И как тут оказалась?

Единственная всё объясняющая мысль была бредовой до ужаса. Наверное, вчера в неё врезался какой-то местный авторитет, и чтобы она не возмущалась, её увезли куда-то подальше от города, пока она была без сознания, на чью-то старую дачу.

О таком Рите приходилось читать, такая гипотеза объясняла всё, кроме двери. Которой не было.

На всякий случай Рита обошла вокруг кровати – не помогло. Да и вообще кровать казалась в этом месте чужеродным элементом – будто её притащили на нежилой этаж из какого-то другого, жилого. Кровать была новая, красивая и деревянная, а качество постельного белья и занавесок Рита уже успела оценить.

Как это – с окнами, но без дверей, полна горница… кого? Старого хлама?

О нет, Рита любила старый хлам и всегда относилась к нему по-доброму. И сейчас она подумала, что если зеркало помыть, то оно окажется весьма красивым, в своей тяжёлой деревянной раме. И флаконы на столике – очень ведь красивые флаконы, она таких вживе и не видела, только на картинках в книгах и в сети, в числе экспонатов знаменитых музеев мира. И окно помыть, и карниз прибить на место, и пыль вымести. А вот обои только ободрать и выбросить, увы. Реставрировать ткань – а это была ткань – замучаешься, на это все оставшиеся годы жизни уйдут, а толку будет – чуть. И рисунок какой-то мелкий и замороченный – веточки там, птички, подбирать замучаешься. Неэффективно и бессмысленно.