Анна Бахтиярова: Проклятье новобрачной

Вскочила и потрогала лоб.

— Что за бред? — спросила, убедившись, что Райан не болен.

Он засмеялся.

— Теперь ты лишена главного аргумента.

— Ка-ка-какого аргу-аргу…

— Ты же говорила, что не останешься со мной, чтобы не быть содержанкой. Теперь я нищий. Козырять нечем, Эрин.

Голова пошла кругом. Он сошел с ума?!

Не успела я опомниться, как Райан нашел в себе силы вскочить с дивана и…

Я оказалась прижатой к стене. Щеку обожгло его горячее дыхание.

— Никуда я тебя не отпущу. Ты моя жена. И точка.

— Райан…

Мы встретились взглядами, и сердце провалилось. Он смотрел так пронзительно, что я чуть не разрыдалась в голос. Отвернулась, чтобы не видеть блестящих карих глаз.

— Для тебя всё не всерьез, знаю, — проговорил Райан с надрывом. — Но для меня всё иначе. Еще с Тихого. Ты потрясла меня. Лучик солнца в болоте. Яркая, смелая, гордая. Я знал, что связан проклятьем по рукам и ногам. Но хотел продлить время, проведенное с тобой. Не понимал, что всё это значит. Понял, когда увидел тебя с Лоуренсом на террасе. Конечно, я знал, что старинный друг мне не соперник. Он бы никогда… Но стоило увидеть, как ты непринужденно болтаешь с другим мужчиной, аж в глазах потемнело. Я осознал, что легко сверну шею любому, кто встанет между мной и тобой. Но я не мог… Не мог пойти на сближение из-за чертового проклятья. Эрин, умоляю, не уходи. Я готов потерять всё, что угодно. Наследство, дирижабли. Но не тебя. Не тебя!

Я задыхалась, не веря, что слышу всё это не во сне. Сердце стучало, как безумное. Удивительно, что ноги еще не подкосились.

— Эрин, скажи, что постараешься принять мои чувства. Попытаешься…

Я посмотрела на Райана, и он осекся. Что-то в моих глазах подсказало ответ.

— Эрин, ты…

— Позёр чёртов! — заорала я, ударив его кулаками в грудь. — Ты твердил, как попугай, что мы сообщники и партнёры! Ничего больше. Никогда! Ты! Ты! Ты просто уничтожал всё на корню. Не дал не единого шанса!

Слёзы, наконец, нашли выход. Я зарыдала, закрывая лицо ладонями и отворачиваясь к стене. Все мои горести и переживания из-за безответной, как казалось, любви выплеснулись наружу. Словно прорвало дамбу.

— Прости, — Райан крепко обнял меня сзади и прошептал на ухо. — Я такой дурак. Не зря говорят, что любовь и глупость ходят рука об руку.

Он начал целовать мою шею, но я всё ревела и ревела, не в силах остановиться. Более бредовой реакции на признание в любви и не придумаешь.

А, впрочем, когда у нас что-то было, как у нормальных пар?

Шесть месяцев спустя

— Что она пишет?

— Просит прощения. За то, что приписала мне грехи Брук и устроила скандал в «Королевстве Роуз». Выражает надежду, что когда она вернется в страну, мы сможем начать всё сначала. И даже подружимся.

— И? Что думаешь?

Я тяжело вздохнула. Письмо Фрейи пролежало нераспечатанным три дня. Я никак не могла заставить себя взяться за послание сестренки Райана. Не могла забыть обвинения и не ожидала прочесть ничего хорошего. Однако Фрейя удивила. Нашла силы признать ошибки и принести извинения. Не каждый на это способен.

— Я дам Фрейе шанс, — пообещала я мужу, откладывая письмо, и посмотрела в окно.

Под нами плыл величественный сосновый лес. Мне даже чудилось, что я чувствую запах хвои сквозь стекло. Дирижабль, носящий моё имя, летел на юг страны, где господствовало настоящее лето, а нас ждал отдых у озера. В доме, который мы сняли на полтора месяца. В совершенно новом доме, где еще никто не жил, а, значит, не водились и призраки, способные омрачить пребывание в живописном месте.

— С тобой всё в порядке? — спросил Райан. — Хмуришься.

— Думаю, не рано ли мы уехали. Мы заслужили отдых, несомненно. Но Оливия еще слаба. А Флетчер…

— Флетчер заперт в клинике и пробудет там еще два месяца. Не сбежит. Охрана у них о-го-го. Надеюсь, лечение поможет отвадить его от бутылки.

— Если не поможет, найду подходящую магичку, которая навсегда заставит твоего братца возненавидеть спиртное, — пообещала я сердито. — Да-да, знаю, Оливия против магии. Но ей не обязательно знать.

За последние месяцы Флетчер доставил семье немало проблем. Побывал едва ли не во всех трактирах города, устраивал попойки для друзей и совершенно незнакомых людей, дебоширил, трижды попадал в участок за драки и непристойное поведение. Отец так рассердился, что посадил Флетчера под домашний арест. «Заключение», правда, продлилось недолго. Сердобольная Оливия выпустила сыночка. И поплатилась за это. Флетчер исчез. Ушел из дома и не вернулся. Ни в этот день, ни на следующий, ни на третий. Поначалу Тревор отказывался что-то предпринимать, несмотря на крики и слёзы Оливии. Считал, что отпрыск мстит за заточение.