Джеймс Блэйлок - Айлсфордский череп

Мощность у паровой машины была неплохая, и баркас, перед которым открывались мили и мили чистой воды, бодро двигался вверх по реке по направлению к Грейвзенду, держась болотистого берега Темзы. За штурвалом стоял кормчий, Натаниэль Уайз, в качестве защиты от дождя располагавший лишь шляпой — средством, надо заметить, весьма сомнительным. Несмотря на свой довольно солидный стаж, плавать он так и не научился и потому-то — мало ли что! — старался не отдаляться от берега, в особенности на такой тревожно пустынной реке. Своему нанимателю ничем обязан он не был, и хотя плата оказалась весьма и весьма приличной, рисковать ради нее жизнью, само собой, не стоило.

— Вон те огни, — принялся Уайз объяснять туповатому на вид пареньку-кочегару, — это деревушка под названием Хейвенс, а вон там — маяк Чапмена.

Мальчишка завертел головой, пытаясь разглядеть, о чем там толкует кормчий.

— Билли, да на правом берегу же! Еще совсем немного, и мы возьмем курс на Лоуэр-Хоуп, а оттуда уж и до Грейвзенда миль десять [2] Британская (статутная) миля равняется примерно 1,6 км. . Ей-богу, не иначе как через час пришвартуемся, тогда-то ты наконец и обсохнешь.

Паренек кивнул, не удостоив Уайза ответом. Впрочем, жалкий вид его вполне стоил каких бы то ни было слов. Ветер меж тем усилился, дождь и не думал стихать, а где-то ниже по течению и вовсе был слышен гром. В Грейвзенде Уайз получит причитающуюся ему долю, да и завалится в теплую койку в какой-нибудь корчме неподалеку, а уж разгрузкой баркаса пускай занимаются эти четыре типа, что сейчас скучились под пологом на корме, в сухости и относительном комфорте, накачиваясь джином, почти четверть галлона которого они купили еще в Маргите. Сквозь шум дождя и раскаты грома доносилось их пение, фальшивость которого отнюдь не искупалась громкостью. Впрочем, трезвыми у них получалось еще хуже. То и дело один из них заходился хохотом, неизменно обрывавшимся припадком кашля. Чудо, что этот тип вообще до сих пор не выблевал собственные легкие.

«Шкипер, два матроса и харкающий кровью судовой механик», — мрачно перечислил про себя Уайз. Что ж, весьма представительная команда пьяниц и бездельников, выволоченная из таверны на Биллингзгейтском рынке полоумным торговцем — тем, что нанял баркас. Вообще-то на хлеб Уайз зарабатывал, водя туда-сюда по реке портовые шаланды, однако на это плавание через Ла-Манш во Францию он подрядился, будучи не в силах устоять перед обещанной платой, в пять раз превышавшей обычную. Вот только всё это было, как говорится, палкой о двух концах: действительно сумма была огромная, учитывая невеликие затраты времени, однако подразумевалось и наличие определенного риска — и будь Уайз проклят, если знал, в чем таковой заключается.

Следуя зову долга, под таким дождем особенно тяжкого, мальчишка подбросил широкой лопатой угля в топку. Вне всякого сомнения, он только и желал поскорее оказаться в постели дома, что бы таковым ему ни служило. Все плавание через Ла-Манш его мутило — как Билли признался Уайзу, в море он оказался в первый раз. И уж точно в последний. Паренек явно был не из тех, кто создан для водной стихии. Он отставил лопату и, прикрывая лицо рукой, поворошил тяжеленной кочергой угли в топке, которые немедленно отозвались оранжевой вспышкой и волной желанного жара. Несмотря на ливень и необходимость периодически блевать за борт, трудился Билли, как ни странно, без нареканий.

В Дуврский пролив баркас вышел от безымянной обветшалой пристани, расположенной на пустынном берегу неподалеку от Кале. Там глухой ночью они загрузили на борт дюжину бочонков, в которых обычно перевозят солонину, — вот только Уайз съел бы собственную шляпу, окажись в них действительно мясо. Как пить дать какая-то контрабанда, хотя для бренди, пожалуй, емкости представлялись чересчур легкими. Впрочем, содержимое бочонков кормчего совершенно не касалось — постоянно заниматься подобным промыслом он ни в коем случае не собирался, а подавлять излишний интерес к чужим делам он научился уже давно. За любопытство можно лишиться не только носа. И уж точно он был не из тех, кто не брезгует подворовывать груз. Подобные фокусы рано или поздно приводят к потере заработка, а то и вовсе к виселице. Уайз оглянулся, бросив взгляд вниз по течению, на восток, словно бы поторапливая рассвет. Но было еще слишком рано, да и все равно солнцу едва ли удастся пробиться через густые облака, пока оно не поднимется над горизонтом.