Дебора Харкнесс - Открытие ведьм [litres]

– Нет. Ее ткани насыщены твоей слюной и больше ничего не впитают. Из-за низкого давления трудно найти вену на правой руке, но я найду, – отвечал Маркус с противоестественным спокойствием врача «скорой помощи», каждый день видящего смерть.

На лицо легли две макаронины, холодные пальцы потрогали нос. Я хотела стряхнуть их, но мне не дали.

– Тахикардия, – сказал откуда-то справа голос Мириам. – Я введу успокоительное.

– Никаких седативов! – рявкнул Мэтью. – У нее будет кома.

– Тогда успокой ее сам. – Пальчики Мириам с неожиданной силой придавили мне шею. – Не могу же я останавливать кровотечение и одновременно держать ее.

Я видела лишь какие-то обрывки: то, что было непосредственно сверху, то, что удавалось заметить краем глаза, для остального приходилось с неимоверным трудом ворочать глазами.

– Сделай что-нибудь, Сара! – умолял Мэтью.

Надо мной появилось ее лицо.

– Колдовство вампирских укусов не лечит. Будь это возможно, мы бы не боялись таких, как ты.

Я начала уплывать куда-то, но Эм взяла меня за руку и удержала в собственном теле.

– Значит, выбора нет, – с отчаянием сказал Мэтью. – Я приступаю.

– Нет, Мэтью, ты еще не окреп, – возразила Мириам. – Позволь мне, я сотни раз это делала.

Раздался странный звук, будто что-то рвалось, – после нападения Жюльет на Мэтью я знала, что это рвется вампирская плоть.

– Меня обращают в вампира? – прошептала я.

– Нет, mon coeur, нет. Ты потеряла – отдала мне – почти всю свою кровь. Маркус переливает тебе человеческую, а Мириам нужно заняться твоей шеей.

Это было для меня слишком сложно: мозги пересохли за компанию с глоткой и языком.

– Пить хочу.

– Ты жаждешь вампирской крови, но не получишь ее. Лежи спокойно. – Мэтью больно прижал мои плечи к земле, а Маркус свел мои челюсти вместе, не давая открыть рот. – Ну же, Мириам.

– Не суетись, Мэтью. Я проделывала это с теплокровными задолго до твоего возрождения.

Мне разрезали горло, запахло кровью. Вслед за этим началась боль, жгучая и леденящая одновременно. Жар и холод проникали глубоко внутрь, опаляя мышцы и кости.

Из моего зажатого рта вырывалось приглушенное, испуганное мычание.

– Артерии не видно, надо очистить рану.

Мириам громко сглотнула. Шея на миг онемела, но боль тут же возобновилась.

Вслед за адреналином нахлынула паника. Вокруг выросли серые стены Ла-Пьера, я вновь была во власти Сату.

Впившиеся в плечи пальцы Мэтью вернули меня в бишоповский лес.

– Рассказывай ей, что делаешь, Мириам. Ей страшно из-за того, что она ничего не видит, – это у нее после той финской колдуньи.

– Это всего лишь кровь из моего запястья, Диана, – она капает в твою рану. Тебе больно, я знаю, но вампирская кровь запечатает артерию лучше любого хирурга. Не волнуйся: крови очень мало и от наружного применения ты вампиром не станешь.

Теперь я хорошо представляла, что происходит с моим разорванным горлом: каждая капля мгновенно заживляла ту частицу ткани, на которую падала. Вампир, делающий такую операцию, должен был превосходно владеть собой. Вскоре жгучая капель прекратилась, и Мириам с легким облегчением сказала:

– Готово, остается наложить швы. – Ее холодные пальчики принялись за дело. – Не хочется оставлять шрам, но Мэтью в беспамятстве сильно тебя попортил.

– Теперь перенесем тебя домой, – сказал Мэтью.

Несли меня вдвоем: он держал плечи и голову, Маркус – ноги, Мириам с докторским саквояжем шла рядом. У опушки нас ждал «рейнджровер» с распахнутыми задними дверцами. Мэтью, которого сменила Мириам, залез внутрь.

– Мириам… – прошептала я, и она наклонилась. – Если что-то пойдет не так…

Я надеялась, что она поймет все без лишних слов. Хорошо бы, конечно, остаться колдуньей, но стать вампиром лучше, чем умереть.

Она внимательно посмотрела мне в глаза и кивнула:

– Постарайся все же не умирать. Он убьет меня, если я выполню твою просьбу.

Мэтью, когда меня загрузили в машину, болтал всю дорогу и целовал меня, когда я начинала засыпать, – от каждого поцелуя меня встряхивало.

Сара и Эм, собрав подушки со всего дома, устроили мне постель у камина в гостиной. По щелчку Сариных пальцев загорелся огонь, но меня все еще колотило.

Мэтью уложил меня, укрыл парой стеганых одеял и отошел пошептаться с Маркусом. Пока Мириам бинтовала мне шею, я слушала их разговор.

– Это то, что ей нужно, – нетерпеливо убеждал отца Маркус. – Я знаю, где у нее легкие, и ничего не проткну.