Дебора Харкнесс - Открытие ведьм [litres]

– Ваша статья об алхимической символике цветов прямо-таки захватила меня, а работу о подходе Роберта Бойля к расширению и сжатию вещества я нашел вполне убедительной. – То, что в разговоре участвовал он один, его, видимо, не смущало. – Вашу последнюю книгу об алхимическом ученичестве я еще не закончил, но читаю с большим удовольствием.

– Спасибо, – пролепетала я.

Его взгляд переместился к моему горлу, а потом снова на лицо, когда я перестала теребить пуговицу на шее.

– Вы наделены даром оживлять прошлое – читатель сразу же это чувствует. – Я приняла это за комплимент – уж кому знать, как не вампиру. Клермонт немного помолчал и спросил: – Не согласитесь ли вы со мной поужинать?

У меня отвисла челюсть. В библиотеке мне, конечно, от него не уйти, но ужинать с ним? Учитывая еще, что нормальную еду он явно не ест.

– У меня другие планы на вечер! – выпалила я.

Что бы такое придумать? Клермонт явно понимает, что я колдунья, а Мейбон я, очевидно, не праздную.

– Жаль, – с легкой улыбкой промурлыкал он. – Может быть, в другой раз. Вы приехали на год, верно?

Рядом с вампиром всегда чувствуешь себя не в своей тарелке, а гвоздичный аромат, идущий от Клермонта, напомнил мне запах «Ашмола-782». Думать я толком не могла, а потому просто кивнула.

– Так я и думал. В таком случае наши дороги неизбежно пересекутся, Оксфорд – очень маленький город.

– Очень, – поддакнула я, жалея, что не поехала в Лондон.

– Тогда до встречи, доктор Бишоп. Был очень рад познакомиться. – Клермонт протянул руку.

Его глаза, не считая краткого экскурса к шее, все время смотрели прямо в мои, – кажется, он и не моргал даже. Я призвала все свое мужество, не желая первой отводить взгляд.

Помедлив секунду, я пожала протянутую руку. Вампир слегка стиснул мои пальцы. Потом отступил, улыбнулся и растаял в библиотечном мраке.

Когда немного отошли похолодевшие пальцы, я вернулась к своему столу и выключила компьютер. «Зачем же ты нас брала, если даже взглянуть не хочешь?» – словно укоряли меня «Ноутс энд квайериз». Список вопросов тоже смотрел с укором. Я вырвала его из блокнота, скомкала и бросила в корзину, бормоча:

– Довлеет дневи злоба его.

Вечерний смотритель читального зала взглянул на свои часы, когда я вернула книги:

– Рано сегодня уходите, доктор Бишоп?

Я кивнула, плотно сжав губы: мне очень хотелось спросить, знает ли он, что в секции палеографии только что был вампир.

Библиотекарь принял от меня стопку картонных папок с манускриптами.

– Оставить за вами на завтра?

– Да-да. Оставьте.

Приличия соблюдены – можно наконец удалиться. Стук моих каблуков отражался эхом от каменных стен. Через ажурную железную дверь читального зала, мимо книжных шкафов, огороженных бархатными шнурами, вниз по истертым деревянным ступеням в закрытый двор. Я прислонилась к чугунной ограде вокруг бронзовой статуи Уильяма Герберта [9] Уильям Герберт, 3-й граф Пемброк (1580–1630), был ректором Оксфордского университета, основал Пемброк-колледж. и вдохнула холодный воздух, изгоняя запах гвоздики с корицей.

«Мало ли чего в Оксфорде не случается по ночам, – сказала я себе назидательно. – Еще один вампир в городе, вот и все».

Домой, несмотря на все здравые рассуждения, я шла быстрее обычного. На темной Нью-Колледж-лейн было и обычно-то страшновато. Я открыла с помощью своей карточки заднюю калитку Нового колледжа, а когда она с щелчком захлопнулась за мной, немного расслабилась, как будто каждая дверь и стена между мной и библиотекой прибавляла мне безопасности. Теперь мимо часовни по узкому проходу во внутренний двор, примыкающий к единственному сохранившемуся в Оксфорде средневековому садику. Глядя на зеленую горку в его середине, студенты некогда размышляли о тайнах природы и Бога. Шпили и арки колледжа сегодня казались мне готическими как никогда, и я торопливо юркнула внутрь.

Ну вот я и дома, можно вздохнуть свободно. Преподавательский корпус, в котором помещалась моя квартира, предназначался для гостей, ранее учившихся в Оксфорде. Сама квартира располагалась на последнем этаже и состояла из спальни, гостиной с круглым обеденным столом и маленькой, но хорошо оборудованной кухни. Старые гравюры, деревянные панели, обшарпанная мебель конца девятнадцатого столетия, видимо стоявшая в прошлом в преподавательской гостиной и доме декана.

Я сунула в тостер два ломтика хлеба, выпила залпом стакан холодной воды, открыла окно (в комнатах было душно). Вернулась с едой в гостиную, скинула туфли, включила проигрыватель. Зазвучала прозрачная мелодия Моцарта. Садясь на диван с бордовой обивкой, я собиралась отдохнуть пару минут, принять ванну и просмотреть сделанные за день заметки… а проснулась в полчетвертого утра с колотящимся сердцем, затекшей шеей и привкусом гвоздики во рту.