Филиппа Грегори - Буревестники [litres с оптимизированной обложкой]

– Он посоветовал мне, чтобы я никогда не позволяла милорду подходить слишком близко.

– Почему?

Ишрак качнула головой:

– Даже не представляю. Раду-бей сказал, чтобы я не разрешала милорду к себе прикасаться. Не позволяла… – Она замялась. – Ему себя поцеловать.

– Но милорд же принес монашеские обеты! – возмутилась Изольда.

– Да, но дело не в том, что поцелуи греховны, – попыталась объяснить Ишрак. – Раду-бей говорил так, как будто это очень опасно – я имею в виду прикосновение милорда.

Обе испуганно замолчали. Наконец, Изольда тряхнула головой.

– Никому нельзя доверять, – прошептала она.

– Кроме Луки и Фрейзе, – заметила Ишрак. – С ними мы будем в безопасности. И брат Пьетро – человек хороший. Но я не верю ни милорду, ни его ордену.

– И мы можем доверять друг другу, – робко проговорила Изольда. Она протянула подруге руку – и Ишрак шагнула ей в объятия. Они замерли на некоторое время, а потом Ишрак отступила.

– Ты права, – объявила Ишрак. – И нам надо прекратить ссориться. Потому что, как мне кажется, мы сейчас – одни в мире, полном всяческих опасностей.

Позавтракав, магистр спустился на кухню и выдал брату Пьетро запечатанный пакет с распоряжениями и увесистый мешок монет.

– А еще там есть письмо к венецианским евреям-ростовщикам, – сообщил он. – Вы ни в чем не будете нуждаться во время поисков фальшивомонетчиков.

Брат Пьетро спрятал распоряжения во внутренний карман куртки. Фрейзе раздраженно закатил глаза.

– Ты не побережешь деньги вместо меня, Фрейзе? – поинтересовался монах.

– Я и распоряжения понесу, если хочешь, – ухмыльнулся Фрейзе.

– Нет. Не думаю, что у тебя они будут в целости и сохранности. Я повезу приказы и вскрою их тогда, когда будет положено, – точно в срок. Но мне будет спокойнее, если ты возьмешь монеты.

Фрейзе кивнул, радуясь оказанному доверию.

Когда брат Пьетро избавился от тяжелого кошеля с золотом, магистр обратился к Луке.

– Я поговорю с тобой с глазу на глаз и уеду, – вымолвил он, направляясь к двери.

Мальчишка с конюшни разжигал в обеденном зале камин. При появлении двух постояльцев парнишка отвесил им низкий поклон и быстро покинул комнату. Лука прикрыл за собой дверь, а магистр уселся за стол спиной к свету и указал юноше на стул напротив.

– Можешь сесть, – произнес он.

Лука послушался.

– Ты многое повидал, – начал магистр. – Ты провел четыре расследования и стал свидетелем загадочных событий и бедствий, которыми изобилует наш бренный мир. Но ты проявил храбрость и даже не дрогнул.

– Я дрогнул, когда увидел волну, – честно признался Лука. – Мне было по-настоящему страшно.

– Это не проблема. Страх перед чем-то действительно чудовищным помогает остаться в живых. Я испугался, когда обнаружил на груди нашивку Раду-бея, которую приколол мне ассасин. Во вселенной творятся странные вещи, и они внушают смертным ужас. Но вот чего я не потерплю в членах моего ордена, так это страха перед неизведанным будущим. Мне претит боязнь того, что, вероятно, никогда и не произойдет. Ты не страдаешь от подобных слабостей?

– Я не боюсь теней на стене, – произнес Лука.

Глаза из-под клобука блеснули.

– Что ты знаешь о тенях на стене?

– Вельможа Раду-бей говорил…

– Да, он очень начитан, – сурово прервал его магистр. – Конечно, мы могли бы у него поучиться. У него были прекрасные наставники. Раду-бей продал свою душу, пожертвовал вечной жизнью, чтобы познать грешный мир. Посмотри на его союзников! Он не гнушается ассасинов и сотрудничает с ними! Разве это не делает и его самого ассасином?

Лука моментально замолчал, а магистр быстро взял себя в руки.

– Не важно. Он нас сейчас не интересует. Я наблюдаю за тобой, Лука Веро, и меня радует то, что я вижу.

Лука склонил голову, ощущая нелепую эйфорию от похвалы милорда.

– Ты повинуешься моим приказам? Ты признаешь власть ордена?

– Да.

– Тебе понятна миссия, которую ты поклялся выполнять? Ты продолжаешь делать свою работу?

Лука кивнул.

Магистр придвинул к себе шкатулку из розового дерева.

– Если ты обнажишь руку, я нанесу тебе первый знак ордена Тьмы. По мере твоего совершенствования, я буду наносить новые метки, пока знак не будет завершен. Тогда ты станешь полноправным членом ордена и сможешь узнать мое имя. Ты будешь видеть мое лицо, встретишься с другими рыцарями ордена и станешь трудиться вместе с ними.

Лука медлил: он ощущал странное нежелание получить метку на руку.