Ольга Коротаева - Семь невест некромага

Молчание затянулось, и Забава осторожно притронулась к моему плечу:

— Мара? — Голос русалки стал сварливым, когда она проговорила: — Генрих, зачем ты так? Доволен? Довёл-таки Мару до слёз…

— До слёз? — растерянно отозвался инститор. — Разве Мара умеет плакать?

— Она что, по-твоему, железная? — взвилась Забава. — А ну, извиняйся!

Ощутив лёгкое прикосновение к макушке, я медленно подняла глаза на инститора, осторожно отвела его руку и тепло улыбнулась:

— Ух ты! Даже не за шиворот… Не ожидала, Генрих, что ты можешь быть настолько ласковым. Постарайся запомнить это: девушкам гораздо больше нравится, когда их гладят, нежели когда пытаются придушить.

— Ах, актриса! — расхохоталась Забава, а Генрих отдёрнул руку и нахмурился.

— Я не плакала, а думала, — серьёзно проговорила я. — Мне кажется, в словах Генриха есть смысл.

— Да ладно? — фыркнула русалка и ревниво покосилась на меня: — Хочешь сказать, что заинтересовалась некромагом? Мало того, что этот идиот выдул любовное зелье, втюрился в Аноли, а теперь ещё и ты, подруга? Добить меня хочешь?

— Если продолжишь мечтать о свидании с некромагом, он справится и без меня, — иронично усмехнулась я.

Генрих схватил меня за запястье:

— Некромаг выпил любовное зелье?! Как такое могло случиться?

— Это, — я пыталась сдерживаться, но, глянув на обеспокоенное лицо инститора, невольно задрожала: — Понимаешь, твоя бывшая пыталась опоить Лежку, но на него такие штуки не действуют. Одна из бутылочек, которые передала Аноли, всё ещё осталась в офисе, и некромаг решил запить вискарик…

— Аноли?! — расхохотался Генрих, и я нервно дёрнулась, ожидая чего угодно, но инститор вдруг весело добавил: — Так это же замечательно!

— Да неужели? — растерянно спросила я. — И чем это?

Генрих скрестил ноги и, положив локти на колени, слегка наклонился в мою сторону: изумрудные глаза его сияли, а губы то и дело подрагивали в довольной улыбке.

— Я никак не мог придумать, как же мне провести некромага в Крамор. После того, как Джерт наотрез отказался собрать Комитет, это стало… затруднительно. Но теперь проблема решена! Главное, чтобы Аноли оказалась в Краморе, а уж очарованный некромаг наверняка проберётся к ней. Но нужно поспешить. — Он достал сотовый и прижал к уху. — На некромагов зелья действуют иначе… если вообще действуют! Неизвестно, как быстро он освободиться от любовных чар…

— Освободится? — хмыкнула Забава. — Судя по дозе, это ему не грозит… Во всяком случае, быстро.

— И с каких пор ты стала экспертом по некромагам? — холодно спросил Генрих, и русалка снова стушевалась. Ещё раз набрал номер и прижал телефон к уху: — Почему она не отвечает?

Я же ощутила себя немного «экспертом», потому как недавно удалось краем глаза заглянуть в тёмное нечто, которое пропитывает этих не живых и не мёртвых существ.

— Ты сказал, — громко произнесла я, — что некромаг — жених без права жениться. Меня тревожит эта фраза…

— А что? — тут же съязвил Генрих, отключил вызов на сотовом и скривился: — Замуж вдруг захотелось?

— Захотелось, — не отрывая от него хитрого взгляда, отозвалась я, и, когда лицо Генриха помрачнело, мягко добавила: — За одного не в меру колючего инститора… если не прибью его до свадьбы, конечно!

Забава, прижав руки ко рту, хихикнула, а Генрих напрягся и, не сводя с меня застывшего взгляда, прошептал:

— Что?..

Щёки мои ожгло, и я, смущённо потупившись, упрямо продолжила:

— Что-что? Говори, почему некромаг «жених без права жениться»? Я нервничаю, думая об этом. А как же «истинная любовь»? Та некромагиня тоже была лишь невестой?

Генрих сунул сотовый в карман и, избегая смотреть на меня, резко поднялся. Подошёл столу Забавы и, с силой задвинув один за другим все ящики, проговорил:

— Вот у своего жениха и спроси.

Я осторожно встала, посмотрела на его хмурые брови и легонько прикоснулась к руке инститора.

— Так я и спрашиваю…

Генрих стряхнул мою руку и, отвернувшись, проворчал:

— Хватит шуток, Мара! Аноли не отвечает, нам нужно немедленно найти её… Нельзя упускать неожиданный шанс.

Я покосилась на его широкую спину и подумала, что, наверное, даже прикосновения причиняют ему боль. Поклявшись себе в том, что сегодня же уничтожу проклятый договор с Олдриком, — а если понадобится, то и самого Олдрика, — подхватила свою сумку и весело проговорила:

— Я готова! А ты будешь брать с собой свои жуткие приспособления?

Генрих на мгновение замер, размышляя, а в офис ворвался инкуб.