Дина Смоленцева - Таинственная шкатулка, или Выбор за тобой

– Ладно. Пошли тогда ко мне. Переночуешь ночь, а там видно будет. Я тут недалеко живу.

Дики подхватил парня под руку, помог ему подняться на ноги и они вместе поковыляли к снимаемому им домику.

Дома он повел парня в ванную, включил воду, нашел вату. Первым делом смыл ему кровь с лица, затем обработал раны йодом – пострадавший даже не сопротивлялся. Затем заставил раздеться и принять горячую ванную, чтобы тот согрелся.

Пока Серега отмокал, Дики включил радиатор, потому что в комнате было холодно, поставил греться чайник, затем постелил на полу старенький хозяйский матрац.

Когда гость вышел из ванной, он выглядел намного лучше. Дики невольно засмотрелся на его тело, прикрытое только полотенцем на бедрах, отметил, что парень имеет правильные черты лица и красивые светлые глаза. Серега заметил оценивающий взгляд хозяина и улыбнулся. Дики засмущался и отвел глаза, тут же засуетился в поисках одежды для него. Достав из шкафа спортивный костюм, протянул его гостю.

– Надевай!

– Спасибо, но не стоило.

– Надевай, в доме холодно!

– Ладно, уговорил.

– Как себя чувствуешь?

– Уже лучше.

– Вот и хорошо. Располагайся, сейчас чай принесу.

– Спасибо.

Пока Дики ходил за чаем, Серега оделся и сел на матрац, расстеленный на полу. Потрогал лицо. Прикосновения оказались болезненными, а лицо было каким-то чужим и неестественным.

Приняв предложенный хозяином чай, он окончательно расслабился.

– Так как ты сказал, тебя зовут?

– Дики.

– Американец, что ли?

– Это мой псевдоним. Я под ним выступаю в клубе. Там все меня так зовут, я и привык уже.

– Значит, Дики, – нараспев протянул Серега.

– Ага.

Гость о чем-то задумался и враз погрустнел, опустил голову.

– Знаешь, почему я домой не пошел?

Дики отрицательно помотал головой.

– С отцом не поладил. Видеть его не хочу!

– Проблема отцов и детей не решена? – решил пошутить Дики.

– Все гораздо сложнее. Есть у тебя выпить что-нибудь?

– Коньяк. Пойдет?

– Давай!

Выпив грамм сто, Сергей начал рассказывать.

Несколько лет назад он окончил университет и его призвали на службу Родине. Так как никаких видимых причин отклониться от армии не было, родные и друзья Серегу собрали, отметили застольем и проводили на поезд с парой десятков таких же призывников.

А в военной части началось самое неприятное. Серегу невзлюбили «деды» и на него посыпались подзатыльники и тумаки. Гордая душа парня была возмущена до предела таким поведением «дедов», которые были младше его на несколько лет и окончили только школу. Но их было много, а он – один и сопротивление оборачивалось для него избиениями, на которые высшие чины не обращали внимания, считая это обычной регулировкой внутреннего порядка в части.

В один из вечеров, уже после отбоя, когда вся казарма легла спать, Серега, уморившийся за тяжелый армейский день, почти засыпал. Внезапно его за плечо потрясли и он от неожиданности подскочил. Грубая мужская рука зажала ему рот и сдавленный голос «предложил пройтись с ним» – это был ефрейтор Сидоренко. Парень почувствовал, что дело нечисто, но сопротивляться было бессмысленно – все равно его оставили бы в виноватых, поэтому он всунул ноги в кирзовые сапоги, накинул одежду и пошел следом. Полутемная казарма была наполнена посапыванием и похрапыванием усталых «бойцов», кое-кто еще не спал, несмотря на отбой, и тихо переговаривался. В воздухе висел спертый запах потных портянок и кирзовых сапог.

Ефрейтор подвел Серегу к каптерке и тихонько постучал три раза. За дверью послышалась возня, затем она открылась. Показавшийся в проеме человек с сигаретой в зубах осмотрелся, затем впустил вошедших и вернулся на свое место.

Здесь, в ближнем правом углу большого склада, Серега увидел троих человек. Один – здоровенный верзила, рядовой Пискун, за полтора года нахождения в части так и не дослужившийся до более высокого звания. Он имел непропорциональную фигуру – короткие ноги и длинные руки, доходившие ему чуть ниже колен, с большими ладонями. Второй – младший сержант Гнилин, он же – командир отделения. Этот тип был настоящим зверем, из тех, кто считал, что сила есть, ума не надо, хотя, в отличие от Пискуна, был невысоким и даже несколько худощавым. Они вдвоем дополняли друг друга: Гнилин был головой Пискуна, а тот – его кулаками. Чуть поодаль стоял прапорщик – он и открыл дверь – носивший простую русскую фамилию Иванов, который был начальником склада. Судя по всему, он и пустил сюда всех.