Дина Смоленцева - Таинственная шкатулка, или Выбор за тобой

– Эдик, – позвала тихо Катя. Я внимательно и напряженно посмотрел на нее, ожидая, что она сейчас скажет свое веское слово и развенчает мои волнения. – Помнишь, ты говорил, что у тебя девушка есть? Просто мне сейчас очень неудобно. Я даже, – она откашлялась, – не смогла полностью расслабиться, – Катя вскинула бровки домиком и жалобно посмотрела на меня, ожидая ответа. Так я и думал, что ей что-то мешает! Значит, не удовлетворил!

– Прости, исправлюсь, – пробормотал я.

– Так все-таки, ты еще с той девушкой? – все так же жалобно смотрела на меня Катя во все глаза. – Извини, – она резко соскочила с дивана, – мне нужно идти! Я просто думала, что ты только со мной! Вот я дура, – затараторила в волнении девушка.

– Да нет, что ты себе уже придумала! – рассмеялся я и схватил тонкую руку, притянул Катю к себе. – Я уже с ней расстался. На второй день после приезда. Ты подумала, что я дурю тебе голову? – она кивнула. Я прижал ее к своей груди. – Милая моя, конечно же, нет! Я не обманывал и никогда не обману тебя! – поклялся я.

Вечеринка в «Семь гномов» только что закончилась и только несколько человек находились в кабинете директора. Был предрассветный час.

За прямоугольным столом на черных стульях расположились: Николай Анатольевич, директор гей-клуба «Семь гномов», который сидел, сложив руки на столе в замок и шевелил пальцами; его верный помощник Сэм, расположившийся полубоком и подпирающий подбородок кулаком, последний час безрезультатно пытающийся дозвониться Дики; Борисов, артист и певец, откинувшийся на спинку стула и сложивший руки на груди; парень с внешностью, очень напоминающей Мумий Тролля и напустивший на себя скучающий и отсутствующий вид. Чуть поодаль, возле двери, сидел нахохлившийся охранник, он страдал от жары, потому как ни при каких обстоятельствах не снимал своего строгого черного костюма, под которым он носил бронежилет и пистолет.

На столе стояла бутылка виски и четыре стакана. Тут же в ведерке со льдом стояла открытая бутылка с шампанским.

– Хороший у тебя кабинет, Мыкола, – улыбаясь, сказал Борисов для оживления обстановки. Все пятеро были уже в курсе смерти девушки. И каждый в глубине души считал себя повинным в этом.

Лексус недовольно посмотрел на артиста, ни к месту напомнившему его украинское имя, затем снова окунулся в поток мыслей. Он корил себя, что в угоду Борисову разрешил у себя в клубе употребление кокаина, ведь он был противником наркотиков. Когда-то он был так сильно увлечен Борисовым, что вчера, созвонившись с ним с утра и услышав его мягкий голос, в его груди с новой силой всколыхнулась вся гамма эмоций, испытываемая им в давние времена к артисту. И он просто не мог отказать ему привести с собой этого наркоторговца, почти мальчишку, этого протеже, хотя знал, что ничем хорошим это не закончится и что он подставляет под удар и своих парней и свой клуб. И сейчас он сидел весь в раздумьях о будущем, сжимая пальцы в замок до побеления костяшек.

Помощник директора, Сэм, глядя на присутствующих из-под полы шляпы, ниспадавшей ему на глаза, размышлял о том, что его карьера, скорее всего, закончится, если клуб попадет под подозрение и будет закрыт, если, конечно, Лексус со своими связями не разрешит ситуацию. Еще он винил себя, что сам не разобрался с девчонкой, а свалил это дельце на тупоголового, но смазливого и пользующегося успехом у публики Дики, черт бы его побрал. Уж Сэм бы точно сделал все так, что ни одна живая душа бы не узнала. Отвез бы девку в больницу, заплатил бы доктору за молчание, а потом, если бы девчонка пришла в чувство, припугнул бы ее, а если бы окочурилась – то и концы в воду. Кто ж докажет, что она была в клубе для геев, в котором, ко всему прочему, была частная вечеринка, без посторонних?!

Борисов сидел в дурном предчувствии, что эта неприятная ситуация грязным и несмываемым пятном осядет на его репутации. Он был зол на Ваху, хотя внешне и не подавал признаков, на этого, хоть и молодого, но уже крепко сидящего в наркобизнесе и держащего связь со всеми знаменитостями, приезжающими в Сочи, парня, который, тем не менее, ему сильно нравился. Зачем он согласился его взять с собой в клуб, Борисов теперь не мог понять. Певец и артист был намерен во что бы то ни стало остаться в стороне, чего бы это ему ни стоило.

Ваха пытался винить в произошедшем всех, но не себя. Его логическое мышление выделяло несколько виновников. Во-первых, Сэм, этот неприятный для него, Вахи, тип, сам попросил накачать девчонку коксом, чтобы она расслабилась перед общением с этим охранником-здоровяком. Во-вторых, возможно, что девчонка принимала какие-то лекарства или алкоголь до клуба, которые в совокупности с коксом, дали такую реакцию. В-третьих, девчонку никто не заставлял принимать порошок, если бы она не хотела, могла бы отказаться. Как парень ни старался отвести вину от себя, придумывая разные отговорки, в голове его крутилась мысль, что он просчитался. Вот так глупо просчитался. Ведь он не рассчитывал на девушку, а им обычно надо дозу поменьше, он предполагал, что будут одни парни – крепкие, накачанные, а не эта девчонка, черт бы ее побрал!