Ольга Куно - Безумный рейс

– Может, тебе воды дать? – спросила я, оглядываясь на полупустую бутылку минералки.

Ответом мне стал громкий храп. Обернувшись, я обнаружила Брэна мирно спящим на секционном столе.

На следующее утро я пришла в медотсек, чтобы осведомиться о состоянии пациента. Будить его не хотелось, но и сидеть в неведении было тяжело. В итоге я дотерпела лишь до девяти часов, и теперь тихонько постучалась в надежде, что если док ещё спит, то попросту меня не услышит. Однако же дверь распахнулась практически мгновенно, и передо мной предстал Брэн – свежий, бодрый, чисто выбритый, в новой рубашке и с абсолютно не помятым лицом. Я аж отшатнулась под этим напором безукоризненности и испытала жгучее желание сбегать к капитану и спросить, приходил ли он вчера ко мне в каюту. Ну, просто для того, чтобы проверить, не привиделось ли мне всё последующее.

– Доброе утро! – бархатным баритоном поприветствовал меня док. – Проходи.

– Спасибо. Доброе! – спохватилась я уже в отсеке.

Повисла неловкая пауза.

– Как ты себя чувствуешь?

Ответ был очевиден, но вопрос всё равно следовало задать, как минимум по инерции.

– Прекрасно. Я должен принести свои извинения за вчерашнее. Кажется, я был немного не в себе. Уверяю, это больше не повторится.

Его слова прозвучали безупречно, и именно в этой безупречности сквозил холод, проводивший между нами невидимую грань покрепче иного металлического забора. Я набрала побольше воздуха в лёгкие.

– Видишь ли, я кое-что должна тебе объяснить. Собиралась сделать это ещё вчера, но момент выдался не вполне удачный.

Я прикусила губу, опустила взгляд на руки, заметила, что с ногтя на указательном пальце правой руки начал слезать лак. Вечно этот палец самым первым страдает. Мотнула головой, заставляя себя сосредоточиться: думать о маникюре было значительно проще, чем затрагивать щекотливую тему.

– В общем, мы с Тимом вчера возвращались на корабль… То есть мы были на Истерне в разных местах, но назад шли вместе. А ты же давно понял, что у него с законом…как бы это сказать…не всё просто. И тут, как назло, полицейский, откуда ни возьмись. Вот я и создала ему прикрытие. Ну, как-то так.

Не в силах наблюдать за тем, как напряжённый взгляд постепенно превращается в насмешливый, я отвернулась и прошлась по отсеку, якобы разглядывая интерьер. Но собственная неуверенность злила.

– Ты мне веришь или нет? – спросила я, должно быть, резче, чем следовало.

Брэн прошёл к своему рабочему столу, вероятно, для того, чтобы снова оказаться ближе ко мне. К слову, вчерашнего патологоанатомического стола в поле зрения не было.

– Конечно, – заверил врач. – Ты же всегда защищаешь всех… – он щёлкнул пальцами, подбирая выражение, – …существ с непростой судьбой.

– На капросов намекаешь? – гневно сдвинула брови я.

– На них в том числе, – и не подумал увиливать Брэн. – Впрочем, в порядке самокритики должен признать, что вчера вечером ты занималась тем же самым.

– Да пошёл ты! – взорвалась я. – Я тут за него волнуюсь, поддерживаю, на кровать укладываю…то есть на стол…секционный…

Даже не став сдерживать смешок (а зачем отказывать себе в удовольствии), док уселся на край своего несекционного стола, покатал по нему какой-то инструмент и вновь поднял на меня до невозможности наглый взгляд. Я рассвирепела ещё сильнее.

– Всё волнуюсь зачем-то, как он там, не навредит ли ему вчерашняя дегустация, не случится ли от неё каких-нибудь непоправимых последствий. Например, место одно самовоспламенится, – мстительно уточнила я. – Прибегаю сюда с утра пораньше, чуть к коку по дороге не заскочила, банку солёных огурцов с рассолом попросить. А он тут лыбится, про капросов рассуждает! Вот какого чёрта я это делаю, скажи мне?

– Нравлюсь я тебе, наверное, – имел наглость предположить этот мерзавец с самым что ни на есть довольным видом.

Мои глаза вылезли из орбит, а наполнившаяся воздухом грудь вздыбилась настолько, что на осанку любо-дорого было посмотреть.

Спокойно, Марина, спокойно. Надо просто досчитать до десяти. Один, два, три, четыре…

– Ты? Нравишься? Ха! Да ты вообще не в моём вкусе! Я, может, блондинов люблю, вроде нашего капитана, – осклабилась я.

– Врёшь.

– С чего ты взял?

– Помнишь тех милых миенжских ковбоев? Они рассказывали про МИ, аппарат «Момент истины», с планеты Эль Кроз? Тот, который определяет настроение человека по его жестам и мимике? Вот он. – Врач пододвинул ко мне прибор с крохотными лампочками, вытянутым глазком камеры и узким экраном. – Стоит ли уточнять, что определить такую ерунду, как правду говорит человек или лжёт, программе легче лёгкого?