Фёдор Быханов - Чужое лицо

— Где вповалку лежали спящие арестанты, а где отдыхали люди из, приставленной к ним, охраны?

Хотя кое-кого из охранников можно было опознать безо всякого — они гомонили между собой за карточной игрой, гурьбой окружив стол с остатками ужина.

Не мешал ни спящим, ни картежникам даже гул, нагнетающих прохладный воздух, кондиционеров.

И тем более не казался в тягость мертвый свет белых люминесцентных ламп, многократно отражающийся в остеклении различных приборных щитков.

Так что сам интерьер явно напоминал, что все это происходит не где-нибудь на провинциальном европейском вокзале, а на одном из объектов бывшего секретного исследовательского центра.

И все же зря охранники, приставленные к пленным, вскоре забыли, зачем они находятся здесь.

Доктору Лериху, окажись он раньше в компании со своими пленниками, тоже не могло бы понравиться нарушение их караульными предельно строгого приказа:

— Глаз не спускать с троицы!

Потому, что к нему охранники отнеслись чисто по-житейски:

— Из такой камеры не убежишь!

Вот и соблюдалось распоряжение совсем недолго.

— И действительно, куда могли деться они на небольшом пространстве клочка подземелья, да еще на острове, затерянном в океане? — прежде, имея дело с простыми людьми, возможно, мог бы согласиться с ними и ученый.

И не только потому, что их тропический мирок, даже не отмеченный на географических картах, и, следовательно, не существующий для всех прочих, еще нужно было увидеть, выбравшись с многометровой глубины подземелья?

— Каждый шаг любого обитателя острова учитывался со всей строгостью! — так было заведено в научном центре еще со дня его основания и неукоснительно с тех самых пор соблюдалось.

И вот все пошло прахом из-за рядовой ошибки доктора Лериха, слишком поздно решившего заглянуть в узилище.

Чем и воспользовались трое его подопытных «кроликов», как себя с горьким юмором называли люди, обреченные на то, чтобы исполнять роль, во всем мире отводимую, исключительно, животным.

Сделав вид, что спокойно спят, прижавшись, для уюта друг к другу, они тем временем занимались важным делом.

Радуясь уже тому, что в эту минуту предоставлены самим себе, все трое вели неторопливую беседу.

К тому же им было о чем поговорить.

Как ни уходил ранее от прямых ответов Фрэнк Оверли, профессор Колен все же оказался более настойчивым.

И теперь он решил не отступать от своего намерения ликвидировать все неясности их положения.

— Так все же кто Вы, молодой человек? — вновь задал он Фрэнку свой вопрос.

— Да ты что, дедушка, — горячо вступился за друга его внук. — Разве не ясно?!

— В том-то все дело, что ничего мне не ясно, — не стал таить своих сомнений от внука и его приятеля Жан Луи. — Я хороший специалист по пластическим операциям, и отлично помню всех своих пациентов.

Профессор еще раз оглядел лицо достаточно молодого человека, вступившегося за них в самолете.

— Этот же месье никогда не делал у меня операцию, как было с покойным Фрэнком Оверли.

Вот почему, еще в салоне лайнера он так недоверчиво встретил своего неожиданного заступника. Правда, только теперь, присмотревшись ещё внимательнее, окончательно уверился в этом убеждении.

И потому еще раз переспросил:

— Кто Вы, мсье лже-Оверли?

Разные мысли терзали все последнее время душу профессора.

Особенно после того, как он начал понимать:

— Этот человек, так странно воскресший в самолете из покойников, лишь внешне напоминает их незабвенного товарища, бывшего помощника окружного прокурора Кривпорта.

Кроме того, волновала старика вероятность, что это вполне мог быть и один из очень ловких агентов дона Луиса, подосланный к ним с заданием войти в доверие.

Смущало одно обстоятельство:

— Вот только зачем столь хитроумная затея, если они оба и так в руках мафии?

Эти свои мысли он хоть и не стал обнародовать, все же и Алику передалось чувство, охватившей старика, тревоги.

— Пожалуй, Вы правы, многоуважаемый профессор!

Лишь убедившись в том, что заигравшиеся в карты охранники не могут услышать их разговор, не стал более таиться тот, кто только что был для всех окружающих его людей Фрэнком Оверли.

— Я, действительно, лишь выдавал себя за своего друга, — начал тот разговор с вопроса к слушателям. — Кстати, не подскажите, как он решил быть похожим именно на меня?

Недоумевающие все еще взгляды товарищей по несчастью заставили его открыться окончательно: