Ольга Валентеева - Зов пустоты [СИ]

признаётся ни в чем. Братец

сказывал, весь арсенал дознавательский, разрешенный магистратом, на него перевели - ничего.

Сегодня главный

дознаватель поехал к магистрам тьмы и пустоты за разрешением на использование запрещенных

методов.

Вилка выпала из моих рук. Я отодвинула тарелку, кинула хозяину плату за обед и пошла прочь. Ноги

дрожали, я почти не

понимала, куда иду, но вместо того, чтобы вернуться в комнату, вышла на улицу. Сегодня было

ветрено. Ветер тут же

растрепал волосы, не защищенные шляпкой. А я все шла и шла. Мне надо было поговорить хоть с кем-

то. С кем угодно, кто

мог помочь. Пойти к родителям Анри? Посреди белого дня это равнялось бы самоубийству. Раз тайная

служба наведалась и

в коллеж, и ко мне домой, значит, за их домом следят, и только ночью... Ночью можно было бы

попробовать. А сейчас я

брела без определенной цели, не глядя по сторонам. Надо же, магистр Таймус погиб - а в столице

ничего не изменилось.

Будто и не было его. Будто светлая башня не осталась без хозяина. О том. что случилось

непоправимое, можно было судить

только по разговорам людей. Я прислушивалась к ним в надежде узнать хоть что-то, но слышала

только досужие домыслы.

Кто-то считал, что Анри виновен. Кто-то - что за ним стоят другие личности. Уверенных в его

невиновности не находилось.

Уже ближе к вечеру я свернула в один из скверов, без сил упала на скамью и просидела, пока не

стемнело. К дому Вейранов

шла очень медленно, постоянно оглядываясь. Надо прокрасться к заднему ходу, как и у меня дома, а

затем попросить слуг проводить меня к хозяевам. Хотелось верить, что они не откажутся меня

принять после того, как матушка разорвала помолвку.

Когда оставалось только пару поворотов, напустила на себя морок - элементарное заклинание, которое по зубам любому

сыщику, но от простых людей меня защитит. Я будто прогуливалась вдоль забора, приглядываясь к

каждому встречному.

Окна горели - значит, хозяева дома, а не бегут в панике из столицы, как моя мать.

Наконец, я заметила почти скрытую зеленью калитку. В последний раз огляделась по сторонам - и

дернула на себя.

Ожидаемо, закрыто. Привычное заклинание на замок... и меня тут же втащили внутрь два дюжих

молодца.

- Кто? Что надо? - рявкнули в лицо.

- Я - Полина Лерьер. - пробормотала в испуге, - невеста Анри Вейрана.

- Мадемуазель Лерьер? - старший из охранников отпустил мой локоть. - Но что вы здесь делаете?

- Хочу поговорить с графом Вейраном и его супругой, - ответила я. - Если вы не верите, кто я, они подтвердят.

- Что ж... - кажется, мне удалось поколебать решимость охраны. - Идите за нами, мадемуазель

Лерьер.

Мы миновали узкую дорожку, ведущую к дому, попетляли по коридорам. В отличие от моего дома, здесь царило оживление

совсем другого рода. Все в особняке Вейранов будто готовились к войне.

- Что происходит? - спросила у охранника.

- Нам угрожают. - ответил тот. - Требуют, чтобы мы немедленно покинули столицу, иначе ответим за

грехи месье Анри.

Только не на тех напали!

- Зубы обломают, - фыркнул второй парень. - Сюда, мадемуазель. И подождите минуту, я о вас

доложу.

Я очутилась в уютной гостиной. Здесь было свежо и светло, будто ничего и не происходило. В

воздухе витал запах мяты,

окна наглухо закрывали тяжелые шторы. Я присела на край софы, но почти сразу же поднялась на

ноги - в дверях появилась

мать Анри, графиня Анжела Вейран. Она была чуть старше моей мамы, но при этом её отличало

настоящее величие,

которое не знало возраста. Именно такой графиня Анжела и врезалась в мою память - с горделиво

расправленными

плечами, идеальной осанкой и колкой полуулыбкой на губах. Сильная женщина, которая знала, чего

хотела от жизни, и не

собиралась склоняться перед трудностями.

- Вы? - Она взглянула на меня свысока. - Мне казалось, мы с вашей матушкой выяснили все.

мадемуазель Лерьер. и больше

не о чем разговаривать.

- Я знаю, что матушка разорвала помолвку. - тихо ответила я, отступая перед великой силой этой

женщины. - Но я не давала

на это своего согласия. Я люблю Анри и по-прежнему желаю стать его супругой.

Взгляд графини немного потеплел, она будто сняла маску, и стала заметна неизбывная усталость.

Сколько бессонных часов

она провела? Вряд ли меньше меня. Её старший сын мог в любой момент проститься с жизнью. Анжела

знала об этом - и все