Борис Конофальский - Сталин против рептилоидов [СИ]

— Да рассказывать особо и нечего, и подробностей особых не было, — начала вспоминать товарищ Незабудка.

— Тем не менее, всё как было, в мелочах.

В коридоре товарищ Буханкин увидал товарища Тыжных, тот вертел перед носом омерзительного виду половую, заскорузлую от чёрной грязи тряпку.

— Ну и что ты там нашёл, пока меня не было? — спросил Арнольд Буханкин.

— Да вот, полюбуйся, — товарищ Тыжных кинул англоману тряпку.

Буханкин морщась поймал её, взял в два пальца едва сдерживая в себе приступы брезгливости, достал лупу и стал разглядывать эту мерзость. Ничего любопытного не найдя, спросил у Свирида:

— И что в ней такого особенного?

— Особенного ничего, чего ж в ней особенного, тряпка половая. Кровушку ею смывали со стен, да с пола. Не чуешь что ли, кровищей воняет?

— Фу, disgustingly [3] Мерзость. , вот ты дурень деревенский, зачем мне эту дрянь сунул, — Буханкин откинул тряпку, стал тщательно вытирать руки, как положено англоману большим платком. — И что думаешь, много ей смыли?

А «дурень деревенский» смеялся глядя на коллегу и говорил:

— Да почём же мне знать, сколько этой тряпкой крови отмыто, много ли мало ли. Вот ты у дамочки лучше спроси, её раздевали, или так жрать хотели, с одёжей вместе?

— А зачем тебе это? — поинтересовался Буханкин. — Может ты любишь послушать про раздетых дамочек?

— Дурак ты, Буханкин, чтобы просто уяснить, сколько тут уже баб пожрали. Ежели раздевали, то куда их тряпьё девали, продавали или сжигали, или прятали?

— Сжигали, наверное, или продавали, что и куда в этой халупе спрятать можно, тут же пусто во всё доме, — недоумевал Буханкин, он работал в органах ещё совсем недавно.

Свирид Тыжных тоже работал в КРО совсем недавно, но он был парнем деревенским и поэтому в отличие от человека в совершенстве владевшего дедуктивным методом знал, где обычно, что-то прячут:

— Чердак да подпол, куда ж ещё прятать, давай я чердак осмотрю, а ты подпол. Половицы плохо прибитые поищешь.

Но Арнольд Буханкин не согласен был с таким раскладом:

— А чего это ты чердак, а я подпол? Давай наоборот. let's reverse [4] Поменяемся. .

— Давай, — сразу согласился крестьянский сын, морщась от непонятных слов, и из-за сложенных дров у стены доставая топор.

— А ты дамочку-то разглядел? — игриво улыбался Буханкин, прежде чем уйти. — Какова конфета!

— Никакая она не конфета, — бурчал Свирид Тыжных сердито, — она член ВКПб с шестнадцатого года, а сама проститутка. Вот так вот, брат.

— Не может быть?! — округлил глаза Буханкин. — Откуда знаешь?

— Откуда, откуда — оттуда, сама она сказала, сказала, что ей ящер три червонца предложил! За них и поехала. А ещё она Савинкова знала, сам слышал.

Но эсер Савинков на товарища Буханкина не произвёл никакого впечатления. Его больше удивляла сумма:

— Три червонца? — отказывался верить он. — Да нет, ты не расслышал. Не может быть, чтобы три червонца.

— Не веришь, так сам спроси. Я то не глухой, авось.

— Так и спрошу, — храбрился оперуполномоченный Буханкин.

— Брешешь, не спросишь, — Тыжных даже остановился, ухмылялся.

— Забоишься!

— Спрошу!

— Забоишься.

— С чего бы? Я при исполнении, могу любые вопросы задавать.

— Охота глянуть. Без меня не спрашивай, — продолжал ухмыляться товарищ Тыжных, садясь на пол и что-то там ища. — А пока иди чердак погляди.

— Не командуй.

— А я не командую, — заверил товарищ Тыжных.

— Ну, вот и не командуй, — завершил разговор товарищ Буханкин и пошёл искать лестницу на чердак.

На чердаке молодой оперуполномоченный ничего интересного не нашёл, хлам старый, да и того не много. Он спустился вниз и там, в пустой комнате обнаружил своего коллегу, который топором отковыривал трухлявые доски от пола:

— Даже не прибиты, — объяснял Свирид, приподнимая доску, он уже откинул пару досок попытался заглянуть под пол.

— Ну, что ты там обнаружил, товарищ Тыжных? — почти официальным тоном спрашивал Арнольд Буханкин.

— Да хрен его разберёшь, ни хрена не видать, лампу бы, — но ждать от коллеги лампы он не стал, запустил руку подпол, и тут же вытащил оттуда что-то.

Что-то неприятное, даже мерзкое, страшное. Товарищ Буханкин, англоман и оперуполномоченный, сначала даже не мог разобрать, что его коллега держит в руке, он морщился, пытаясь понять что это, но не мог. Это была и не пакля, и не потерявшая всякую структуру тряпка, а что-то иное, мохнатое и грязное. И никакой дедуктивный метод не давал знатоку детективной литературы ни одной подсказки.