Анна Велес - Семь колец Пушкина [litres с оптимизированной обложкой]

– Где-то после Рождества, – ответил ему Георг. – Как только Вова смог определить состав, Гавр рассчитал длительность воздействия зелья почти до дня.

– И тогда, – Страж вновь все свое внимание обратил на князя, – вы решили привести в порядок дела. Так?

– Все верно, – кивнул Константин Константинович. – Выставка была хорошим поводом, как уже было сказано. Я смог бы распределить наследство, как планировал. И позаботиться о своих детях. Обо всех, – тут он чуть лукаво улыбнулся. – Наталья здорово помогла мне, сама того не зная. Волконские сразу поддержали идею выставки. В доме на Мойке много новых экспонатов. А Нарышкиной… я бросил вызов. Что признала даже она сама. Эта выставка должна была казаться ей состязанием. И, как я и ожидал, Наталья использовала ее, чтобы подкупить моих детей. Попробовать подкупить.

Он обвел всех сыновей и племянника веселым взглядом.

– Я знал, что она это сделает, – продолжил князь. – И воспользовался этим, чтобы самому позаботиться о детях, не вызывая их подозрений. Так я передал Гавру право наследования в семье. Он старший сын. Успешный. Он любит свое дело, и долг для него превыше личного. Позже я планировал уговорить его принять деньги на расширение клиники. Вова. Я знал, что он никогда не согласится на работу в фонде. И я придумал новый проект. Для него.

– Благодарить за который я буду еще долго, – откликнулся на это Вова.

– Георгу Брасову я тоже предложил партнерство. А вот моему Георгу я хотел передать фонд, – рассказывал князь дальше. – Так я планировал вначале. Однако… Мой младший сын не готов был принять такое наследство. Я аккуратно завел с ним этот разговор. Но его устремления лежат в другой области. По-прежнему.

Константин Константинович посмотрел на Георга, чуть улыбнулся.

– Всегда фонд был на первом месте, – напомнил он. – Для меня всегда. И я навязал в свое время Георгу работу в фонде. Теперь, как я думал, пришло время это исправить. Но… я такой, каким являюсь. И просто отпустить я, наверное, не в состоянии. Тогда я предложил сыну сделку. Он помогает мне с последней выставкой и получает то, чего он хотел.

Георгий кивнул, подтверждая слова отца.

– Я согласился, – сказал он. – Сначала безо всякого желания. Но когда Наталья пыталась меня подкупить… Наверное, чисто из принципа я взялся за отцовское дело. Однако прости, отец. Когда мы откроем выставку, я все-таки уйду. И, да, я знаю твою хитрость. Ты надеялся, что я так увлекусь, что все-таки останусь. Но нет, этого не будет.

Князь рассмеялся. Натужно, тяжело, но как-то добро.

– Из тебя получится хороший Страж, – ответил он Георгу. – Ты прав. Я до нынешнего дня еще надеялся тебя приручить. Но… Сделка в силе. После выставки ты можешь уходить.

– Ваша светлость, – обратил на себя внимание Даниил. – Я думаю, вы еще будете гордиться сыном. Даже сегодня он показал завидное умение вести дела в любой ситуации. Стража Петербурга обретет одаренного дознавателя в лице Георга.

– Ваше мнение честь для меня. – Младший сын князя чуть поклонился Даниилу.

– Можете рассчитывать на мою рекомендацию, – улыбнулся ему Страж. – Но продолжим. Остался еще один ваш сын. Константин. Уж он-то мог претендовать на наследство в виде руководства фондом.

– Карты, – напомнил Константин Константинович. – Порок моего сына. Отдать ему фонд я не мог. Но все внешние дела дома, вся дипломатическая работа осталась бы за ним. А фонд… Потому я выкупил его долги. Это тоже была сделка. И… Я знал о Софи. Только не думал, что в этом случае Наталья зайдет так далеко. Костя получал хорошую должность и любовь. Должен был получить.

– Но… – робко вмешалась Ева. – Еще есть шанс. Вы закончили ваше соперничество с Нарышкиной. И теперь ничто не мешает…

– Если только Софи этого захочет, – заметил князь. – Что до Натальи, ты права. И, я думаю, теперь она только благословит надежды моего сына.

– Ваша светлость, – вернул разговор к прежней теме дознаватель, – так в конечном итоге вы выбрали Николая своим наследником в фонде. Так?

– Он был идеальной кандидатурой, – грустно заметил князь.

– Разве? – вновь вмешалась Ева. – Ник? Книжный червь? Молчаливый. Оживающий только в компании близких друзей. Почему не Алекс? Как вы решили теперь? Почему, в конце концов, не Мари?

– Мари! – Гавр тоже посмотрел на отца вопросительно. – Вообще, я согласен. Ей это подошло бы больше. И по стараниям, и по степени родства, наконец.

– Мари… – князь вновь тяжело вздохнул. – Тут причин много. Начну, пожалуй, с самой очевидной для меня. Ева? – он посмотрел на мага-артефактора со знакомым ей чуть надменным выражением. – Знаешь ли? Как-то я взял на стажировку одну наглую и дерзкую девчонку. Говорили, она ученица Кира Куракина, она названая дочь Магнуса Скифа… Думаешь, молодая леди, я сделал это лишь из любопытства?