Анна Велес - Семь колец Пушкина [litres с оптимизированной обложкой]

– Гавр! – Ева звонко чмокнула его в щеку. – Повелитель скальпелей, разоритель огородов! Как же я тебе рада!

– А я тебе! – Гавриил Романов отпустил девушку и, галантно наклонившись, поцеловал ей руку. – Жаль только, что при таких обстоятельствах.

– Сожалею. – В глазах мага тут же вспыхнуло сочувствие. – Ты же был так дружен с Ником… И мне тоже будет его не хватать. Ли передавала приветы и соболезнования.

– Наша красотка Ли. – Гавр вздохнул. – Когда все это закончится, вырвусь в Москву на одну из ее вечеринок. Как тогда на ваших похоронах.

Ева рассмеялась. Каждый из Избранных по традиции бурно отмечает свои первые похороны в мире смертных. Люди, наделенные магией, живут значительно дольше остальных. И скрыть это можно, лишь организовывая свои подложные смерти. Так, Ева вместе с Ли инсценировали катастрофу, в которой обе они впервые погибли для мира смертных.

После официальных и очень трогательных похорон молодая ведьма не удержалась от того, чтобы не закатить бурную вечеринку в честь их возрождения в Волшебном мире. Гавр и Ник тогда были в числе приглашенных.

– Это был последний раз, когда мы виделись все вместе, – чуть грустно заметила она.

Гавр согласно кивнул.

– Простите нас, – обернувшись к дознавателю, покаялась Ева. – Я забыла о правилах приличия. Гавр, знакомься. Это мой напарник, главный дознаватель Тайной Стражи Даниил Нарышкин. Дан, представляю вам моего хорошего друга Гавриила Константиновича Романова, старшего сына князя.

Мужчины обменялись рукопожатиями.

– Приятно знать, что делом Ника занимаетесь именно вы, – церемонно ответил оборотень.

– Рад, – в свою очередь ответил чуть иронично Дан, – что здесь хоть кто-то мне рад.

Гавр радостно рассмеялся и чуть хлопнул нового знакомого по плечу. Дознаватель ничуть не удивился и не был раздражен таким жестом. Старший сын князя очаровывал своим добродушием сразу. Для Дана важно было и то, что этот Избранный является другом Евы.

– Как приятно знать, – прозвучал за спиной дознавателя ехидный мужской голос, – что вы все нашли время для радости именно в этот печальный день.

– Константин, – чуть обреченно назвала прибывшего Ева. – Собираетесь присоединиться к нашему веселью?

– Скорее спешу напомнить, – выдал он, теперь уже не скрывая раздражения, – что мой отец все еще ждет вас, с того момента как за вами отправился мой брат. Наверное, его светлость раздумывает сейчас, что так могло задержать вас в дороге.

– Гавр, – не оборачиваясь ко второму сыну светлейшего князя, Дан по-прежнему все внимание уделял лишь оборотню, – приятно знать, что именно вы встретили нас с Евой, чтобы проводить к князю. Ваше дружелюбие и гостеприимство делают честь дому Романовых.

Гавриил с трудом удержался от очередного приступа смеха, он лишь сделал приглашающий жест, указывая направление к кабинету князя. Ева взяла Даниила под руку и незаметно чуть подмигнула ему, выражая благодарность за то, как он поставил на место Константина.

Они пересекли парадную залу, Гавр открыл перед ними дверь, ведущую в длинный коридор. Каблуки Евы громко цокали по паркету, Даниил по ходу осматривал висящие на стенах произведения искусства. Заканчивался коридор еще одной дверью. Массивной, дубовой, украшенной искусной резьбой.

– Отец просил вас зайти к нему перед началом ужина, – сказал оборотень. – Для частной беседы. Я, если можно, оставлю вас.

– Увидимся позже, дорогой, – Ева напоследок послала ему воздушный поцелуй.

Потом они с дознавателем шагнули в кабинет князя. Здесь царил полумрак. Окна были завешены тяжелыми шторами, даже несмотря на то, что на улице и без того уже темнело. Камин, огромный, богато украшенный мозаикой и позолотой, не горел. В середине комнаты стоял круглый стол и несколько высоких кресел с бархатной обивкой. И только на этом столе горела настольная лампа в алом абажуре. Князь при их появлении поднялся с одного из кресел, выпрямился по-военному, чуть склонил голову в скромном поклоне-приветствии.

Он был высок, как и все Романовы, худощав, строен. На нем были идеально сшитый черный костюм и белая сорочка. Черный узкий галстук был затянут под самой шеей. Лицо узкое, как и у его младшего сына, волосы темные, чуть вьющиеся, пострижены строго и коротко. Умные темные глаза впились в гостей, как два угля. На вид князю было около пятидесяти. На самом деле – сто шестьдесят. И для большинства Избранных Константин Константинович выглядел молодцеватым, пышущим здоровьем и полным сил.