Марк Шейдон - Проклятие Звёздного Тигра. Том I [СИ]

Ох, что это вдруг нашло на него?! Ну и странные же мысли! Он тряхнул головой, отгоняя мрачные видения крови и белых костей среди мха и цветов. Лес — это родниковая вода, душистые травы, звонкое пение птиц. Всё, о чём так часто он грезил, что тщетно искал в ухоженных садах Тени… и куда сегодня хотел умчаться верхом наперегонки с ветром, когда седлал Кусаку. Он улыбнулся и свернул на узкую дорогу, убегающую вглубь зелёных зарослей. Лойрен звал, и он поспешил на зов. Покидать дом было грустно — но шелест ветвей, смешанный с птичьими голосами, без труда заглушил эту грусть. Деревья, словно стражи, расступились перед ним — и, почудилось ему, сомкнулись за ним глухой стеной, отрезая дорогу назад. Сердце испуганно сжалось, но он не обернулся. Время для возвращения придёт. Сейчас же его путь — вперёд. Только вперёд!

Ноша ощутимо прибавила в весе и тяжелела с каждым шагом. Руки и плечи ломило. Дыхание то и дело прерывалось; воздух из лёгких выходил с хрипом и свистом. К счастью, вскоре он углядел меж деревьев просвет и, шатаясь, побрёл туда. Стоило остановиться, как ноги подогнулись, и он упал на колени, кусая губы и крепко прижимая мальчика к себе. Положив его и минелу, Энтис растянулся в траве и тихонько застонал от наслаждения: это было чудесно. Позабыть о времени и сотне всяческих дел, никуда не идти, ничего не тащить… Он широко раскинул руки и засмеялся, глядя в чистое синее небо. Вот так он мог бы лежать целую вечность!

Приглушённый стон вернул его сознание к реальности, а взгляд — в буквальном смысле с небес на землю. Ему, конечно, давно следовало позаботиться о мальчике, а уж потом нежиться под солнышком! Стыдясь своего легкомыслия, он не без труда оторвал спину от земли, затем встал, стиснув зубы, — все мышцы болели и отчаянно сопротивлялись любому движению, — и поплёлся на слабый шум воды. И только у ручья вдруг понял, что никакой посудины, пригодной для переноски воды, у него нету. И ему, похоже, не из чего напоить мальчика, кроме собственных, не очень-то чистых ладоней.

Я услышал стон. И голосок дуплянки: птичка застрекотала, замолчала и вновь завела назойливую мелодию, от которой у меня невыносимо болела голова. Стон был тихий и хриплый. Человеку очень больно. Наверное, он умирает. Уже ступил в зыбкую ткань Мерцания Изначального. А я валяюсь тут бревном вместо того, чтобы спешить на помощь! Где-то рядом человек сражается со смертью, а я…

В следующий миг я понял, что стонал я сам. И это мой голос такой охрипший и чужой. И это меня боль грызёт огненными зубами. Темно, и голова тяжёлая и горячая, и во рту сухо и жарко, как в раскалённой печи. Шум воды… вода меня окружила, грохочет и плещет в ушах, так почему же я в огне?

И ведь белые камни, я падал на белые камни в алых брызгах, где же они? Два столба, и цепи, и свист кнута. Я заставлял себя шагать по тем камням к человеку, нет, Рыцарю… с Лили в руках. Лили!

Я попытался встать. Боль тотчас напомнила о себе: пронизала сотнями молний всё тело, от макушки до пяток. Я бессильно рухнул в траву… вот прелесть, ну прямо лягушка после знакомства с тележным колесом! Ещё разок. Я задохнулся от новой порции огня, но сумел приподняться, опираясь на ладони; успел ещё заметить чьи-то коричневые сапоги из мягкой дорогой кожи, и боль хлестнула по глазам слепящей тьмой. Руки превратились в вату. Неужели это я издаю такие жалобные звуки?

Небо было удивительно синим. Синее, чистое, звонкое. Полететь бы птицей туда, ввысь, в синеву… мама, ты дашь мне крылья из ветра? Нет, из струн, хрустальных мелодий, мама, Лили… о, Лили! Нет!

— Хочешь пить? — спросил незнакомый приятный голос.

— Лили, — выдохнул я. — Она умерла? — слова в кровь обдирали горло, язык и губы. — Скажи мне сразу.

Моя голова легла на что-то мягкое. И руки… такие уверенные и нежные. Единственным человеком, который так прикасался ко мне, была моя мать, умершая тысячу лет назад.

— Она здесь. С ней всё в порядке. Всё хорошо.

Самое главное до меня дошло. И навалилась боль, и тьма, и невероятная усталость — всё разом. Лицо надо мною расплылось и закачалось в струящемся тумане.

— Где мы? — О боги, сейчас я потеряю сознание, неужели я проснусь на белых камнях?! — Орден не пахнет травой…

Туман стал дымным и жёг глаза и рот.

— Кто ты?

— Энтис Крис-Тален, — произнёс ясный голос, — из Замка Эврил. Ты пей, а то вода стекает в землю.

Вода? Откуда у воды такой странный, чудесный вкус? Я улыбнулся. Умирать не так уж и страшно. Остаётся только одно. Я должен сказать, пусть голос уходит, а язык не хочет ворочаться во рту…