Давид Шторк - Драконы Чарынского каньона. Книга 1. Лекарь [publisher - SelfPub]

При этих словах, лицо псевдокарима резко перестало выражать какие-либо эмоции. Он в упор посмотрел на Виктора, лицо Карима начало сползать, словно подтаявшая маска. Перед ним, в полупрозрачном гробу стояла молодая девушка с длинными черными волосами и глазами без зрачков.

– Жезтырнак – будто не замечая перевоплощения, продолжил Виктор – что-то вроде вампирши. Но в отличие от европейской нечисти, Жезтырнак серебра не боится – ее одежда может быть украшена золотыми и серебряными украшениями. Своих рук с длинными металлическими когтями она никогда не показывает – прячет их под длинными рукавами. Жезтырнак гипнотизирует человека холодным, немигающим взглядом, и когда он засыпает, впивается в него своими железными когтями, высасывая всю кровь. Эти существа невероятно мстительны и злопамятны. Если Жезтырнак удается убить, то за нее начинает мстить ее супруг – Сорель. Ее почти невозможно убить оружием, но она очень боится огня. Чаще всего Жезтырнак – воплощение духа покончившей с собой из-за неразделенной любви девушки, а Сорель – ее первая жертва и объект ее любви при жизни. И, наконец, самое интересное – она имеет очень сильную телепатическую связь с супругом, а так же прекрасно перевоплощается, беря образы из памяти жертв. И если Жезтырнак можно убить, просто спалив, то неуязвимого Сореля – только уничтожив место последнего захоронения его тела. Это ведь его гроб, не так ли? Только сейчас я понял, почему учитель тренировал меня скрывать свои мысли от телепатов! Не на радость тебе, тварь!

– Ты прав, человек – заговорила Жезтырнак холодным, голосом безо всякой интонации – И когда ты ударил меня там, в камере, мой супруг шел защитить меня, хотя это и лишило бы меня удовольствия усыпить тебя и выпить твою кровь, оставив твою сухую плоть на ужин моей единственной любви. Если бы ты тогда не оглушил меня, не давая прийти в себя всю дорогу, Сорель давно настиг бы тебя. К сожалению, мой дорогой муж почти ничего не видит, да и в остальном, кроме, силы, конечно, испытывает некоторые трудности, поэтому вижу, слышу и думаю за него я. А он доверяет любым моим мыслям. Но ты забыл одну деталь, кусок мяса… Сейчас я уже давно в сознании… И муж меня слышит.

*****

Послышался гулкий, очень сильный удар, сотрясший стены. На стальной двери выступило очертание большого кулака.

– Слишком поздно. Прощай, воплощение Тьмы. – С этими словами Виктор снова чиркнул зажигалкой и бросил ее в груду деревяшек. Она пролетела по воздуху, несколько раз отщёлкнувший от выступающих щепок и приземлилась на красивую, старую «сидушку» темно- красного цвета. Ткань и синтетический наполнитель вспыхнули лучше топлива. Почти сразу загорелись соседние сиденья, которые Виктор специально сложил под низ всей конструкции, полукругом. Едкий дым поднимался вверх и исчезал в бездонной темноте помещения без потолка.

– Что ж – заметив это, проговорила женщина в прозрачном, шипастом гробу – если мне придется умереть, тебе придется смотреть на то, как сгорают все, кого ты любишь! – прошипела Жезтырнак. Внезапно перед Виктором выросло подтянутое, фигуристое тело Ларисы.

– Прошу, шеф, не делайте этого, пожалуйста! – навзрыд заплакала Лариса – за что вы так со мной?! Неужели я плохо служила вам или слишком много кокетничала?

Виктор хотел отвернуться, но не мог. Он будто чувствовал, что нельзя этого делать, это придаст ей сил, а значит – придаст их существу, которое удар за ударом корежило дверь позади Виктора. Виктор смотрел в глаза Ларисы, стараясь, чтобы ни один мускул на его лице дрогнул. Фигура Ларисы внезапно стала Фигурой Карима.

– Нет, нет, нет, НЕЕЕТ! – кричал он, извиваясь. Пол гроба начал накаляться и краснеть. – Ты предатель! Как ты мог убить того, кто спас тебе жизнь?! – орал он, но быстро замолчал, видимо все нарастающая боль делала свое дело, отнимая силы, не давая сконцентрироваться. Пламя бушевало, его языки лизали гроб, оставляя черные следы копоти, Виктора ослепило, но он был рад этому. Ведь следующей на очереди была К`Лор Дин.

– Прошу, милый, одумайся! Мне больно, пожалуйста, выпусти меня отсюда и я все прощу! Прошу, не делай мне больно! – плакала она. К горлу Виктора подступил ком, руки затряслись, но в голове стучала ударами сердца лишь она мысль «Не показывай слабости! Не показывай слабости!» и он продолжал смотреть. Шипы раскалились и начали оплавляться, раскаленный металл капал на ее лицо, оставляя уродливые пузырящиеся ожоги, из-за двери послышался отчаянный рев и звук вырываемой с корнем стальной двери. Жезтырнак предприняла свою последнюю попытку. Фигура начала постепенно уменьшаться, превращаясь в маленькую девочку. Она прильнула к последнему чистому от копоти, месту, оперлась на него, обжигая детские ладошки до кости. Большие голубые глаза и черные, дымящиеся волосы.