Лев Соколов - Золотой конвой [СИ]

— Влюбился. Женюсь. — Лаконично сообщил Иван.

Я округлил глаза.

— То есть я не понял… Как женишься? На ком?!

— На Маше, — объяснил Иван. Сотворив при этом такую физиономию, будто это имя было медом намазано.

— На какой еще Ма… Так, а почему я ничего не знаю? — От удивления вопросы у меня сыпались быстрее, чем я успевал их формулировать. — Когда ты с ней познакомиться успел?

— Ну, когда. Мы ж с тобой почти две недели не виделись.

— Ну, допустим. — Я все еще не мог прийти в себя. — Познакомится-то много времени не надо. А жениться… — ты ж с ней всего ничего знаком.

— Любовь разит с первой стрелы, — мечтательно вздохнул Иван. — Мы как увидели, сразу будто искра пробежала. А потом разговорились, и поняли, что у нас созвучие душ.

— Ага… искра… созвучие… — машинально бормотал я, будто эхо.

— Я вас познакомлю, и ты сам все поймешь. — Пообещал Иван. — Машенька — ангел.

— «Ангел», к твоему сведенью, на древнегреческом означает просто «вестник», — приходя в себя, буркнул я. — Ты в почтальоншу что ли влюбился?

— Слышь, ты не умничай, — погрозил мне пряником Иван. — Касайся моего сердца осторожно.

Нет, я его сегодня положительно не узнавал. Скоро этот увалень вообще начнет говорить шекспировскими сонетами.

— Ну ладно, — я развел руки. — Любовь, это я все понимаю. Но ты не думаешь, что несколько торопишься? То есть, что вам мешает просто пожить, присмотреться друг к другу?..

Я вдруг почувствовал, что в моем тоне зазвучали какие-то менторские нотки. Будто бы я был Ивану папой, который пытается его вразумить. Но с другой стороны, Иван был сирота, родителей у него не было. И кто еще, скажите на милость может ему вправить мозги, как не лучший друг? Впрочем, Иван тоже поймал мое настроение.

— Что это за старпёрские нравоучения? — Поинтересовался он.

— А ты как хотел? Я как твой лепший друг, можно даже сказать, старший брат, обязан…

— С чего это ты старший, — когда мы ровесники? — Фыркнул Иван.

— Потому что от любви глупеют, Ваня. Что ты сейчас наглядно демонстрируешь. Выходит, я сейчас старше умом. Ты вообще думал, на что вы жить-то будете? Маша твоя, — она кто?

— Ну, студентка. В Герцена учиться.

— Отлично. Ты со своим поиском и кладоискательством семью не потянешь. Это ж представляешь какие расходы? А если еще и дети пойдут…

— Вот! — Иван Победно вскинул руку. — Именно. Я ж тебе об этом и толкую! Теперь ты понимаешь, почему я просто обязан быстренько добыть этот клад?.. Там столько денег, что о финансовых проблемах можно забыть. От слова вообще. И мне. И тебе. Старик. Я влюблен. Я женюсь. Ты меня знаешь. Потому прошу — помоги.

Тут Ваня так по-бычьи свою шею мощную вперед наклонил, лоб на глазки надвинул. Знаю я его, — это у него признак окончательного и бесповоротного решения. Спорить бесполезно. Вспомнил я все те случаи, когда он мне на помощь приходил. Случалось, выручал крепко. Когда лупили меня в интернате старшие, со мной только Ванька стоял, вместе кровянкой умывались. Да и потом бывало всякое… И понял я, что накрылся мой отпуск у синя-моря медным тазом. Придется кормить комаров в какой-то глуши. С другой стороны… шевельнулась в голове шальная мыслишка. — Командировочка-то Ване в любом случае на пользу пойдет. Во-первых, может за эти пару недель, либо его, либо его зазнобу, приступ влюбленности отпустит, — и вопрос с экстренной свадьбой рассосется сам-собой. Ну и отсутствие клада, тоже охолонит его семейностроительные планы. Не то чтоб я против Ваниной свадьбы. Но ребята, — не через две же недели после знакомства!

— Ой Иванопулос, — вздохнул я. — Ладно, шут с тобой… Поедем, добудем твои Колчаковские мильярды.

— Лёва! Дружбан! — Радостно загудел Ваня как самолет на взлете. — Вместе у нас точняк все как надо срастется. Считай, мы уже с тобой богачи! Можешь уже сейчас начинать думать, как шиковать будешь!

— Да-да, — скептически хохотнул я.

— Братата! — Иван поставил локоть на стол и раскрыл мне ладонь. — Не журись! Мы едем на встречу приключениям!

Я звонко хлопнул по подставленной ладони. А Иван дурным голосом заголосил нашу старую песню, подслышанную в детстве, в старом сериале. Я подхватил. И мы загундосили вдвоем. Подражая козлиному голосу забытого исполнителя:

Теперь, задним числом я понимаю, — какие же мы были дураки.