Дэниел О’Мэлли - Ладья [litres]

Ингрид кивнула, и ее губы растянулись в улыбке.

Когда машина наконец подвезла их ко входу в подземный этаж, Мифани немного помолчала.

– Я правда очень рада, что с тобой все хорошо, Ингрид, – сказала она. – Когда мне сказали, что ты жива, это был лучший момент в моей жизни.

– Спасибо, ладья Томас, – сказала Ингрид.

Женщины пожали руки, и Мифани помахала помощнице на прощание.

К ней робко подошел один из охранников.

– Ладья Томас, мы готовы заблокировать здание, – тихо сообщил он. – Дежурные обустроили свой пункт в Верхнем доме, поэтому как только прикажете, здесь останетесь только вы и сотрудники службы безопасности.

– Закрывайте, пожалуйста, – приказала она и, прикрыв рот рукой, зевнула.

Охранник кивнул и подал сигнал своему коллеге, находившемуся в будке. Тяжелый металлический затвор заскользил вниз. Она напомнила себе, что нужно активировать систему безопасности в переходах, которыми пользовались только ладьи, – хотя бы в тех, о которых знала сама. Она задумалась, стоит ли ей беспокоиться о других тайных входах, известных Грантчестеру, и решила заночевать в гостевой комнате своей квартиры. И еще поставить перед дверью каких-нибудь шумных жестянок.

Когда Мифани шла к своему кабинету, в коридорах Ладейной было темно. Несколько охранников, совершавших обход, кивнули ей по пути, но в основном она шагала одна. За недели, прошедшие с ее появления здесь, она стала чувствовать себя в Ладейной, как дома.

«Думаю, все получится, – рассуждала Мифани. – Секреты мне можно сохранить. Нужно только придумать, как объяснить все, не признаваясь в том, что потеряла память. Но этим я займусь за завтраком, а завтракать я буду очень поздно. Пусть хоть в три часа дня проснусь. Я закажу самый большой, самый плотный английский завтрак в истории человечества, и съем его у себя в гостиной, глядя на прекрасный вид из окна. И придумаю всему, что случилось, четкое и логичное объяснение. Потом позвоню Бронвин, и мы решим, когда я наконец встречусь с братом. А после этого – дизайнеру и попрошу сделать ремонт во всей квартире. Мы простучим все стены и найдем все тайные проходы. Но сначала – выспаться».

Напевая себе под нос, Мифани открыла кабинет и включила свет. И оказалась совершенно не готова увидеть там за столом крупного голого и мокрого мужчину.

– Добрый вечер, ладья Мифани Томас. Позвольте представиться. Я – Грааф Эрнст фон Сухтлен.

Мифани уставилась на него.

«Ну как же без этого, – устало подумала она. – После самого долгого дня и самой долгой ночи в истории я никак не могла обнаружить у себя в кабинете голого мужика. Еще и Правщика. Хорошо, что у него хотя бы есть кожа».

– И откуда вы появились? – спросила Мифани небрежно, раскручивая усики своего сознания, чтобы захватить нервную систему бельгийца. Давалось это нелегко. После кошмарного поцелуя с Норманом ее мозг одолевала усталость. И все равно ее удивило, когда ее силы соскользнули, коснувшись его плоти.

«Он босс, – поняла она. – Лучший организм из всех, что они сумели создать. Возможно, у де Леувена был бы такой же иммунитет, если бы у него получилось нарастить кожу».

– Может, вы помните сердце, которое получили по почте некоторое время назад? – спросил бельгиец.

Мифани уклончиво кивнула. Его получила Томас, а она только читала об этом.

– Так вот, оно было мое.

Мифани понадобилось немного времени, чтобы усвоить эту информацию.

– Простите, я не понимаю. Так вы решили зайти, чтобы забрать его назад? – спросила она.

– Нет, это моя вина… кажется, я непонятно объяснил. Я вырастил себя из того сердца в морозильнике вашей научной лаборатории.

– Понимаю. И много времени это заняло? – тихо спросила Мифани.

– Процесс начался спустя двадцать четыре часа после того, как сердце изучили ваши ученые, – снисходительно ответил Правщик.

– О, это впечатляет, – произнесла Мифани.

Оценив свое положение, она с сожалением осознала, что сняла пистолет с лодыжки еще в Верхнем доме. Почти в равной степени ее огорчало, что диван стоял слишком далеко и у нее не было иного выхода, кроме как сесть на один из заведомо неудобных стульев. Но о том, чтобы пройти к дивану, не могло быть и речи.

– Вы не опасались, что они могли обнаружить в том сердце что-нибудь необычное? – спросила она.

– Мы очень осторожны, – заявил бельгиец. – К тому же никто из вашей организации не способен обнаружить эту технологию. Она совсем новая и очень экспериментальная. – Мифани кивнула. – Простите, что занял ваше место, – продолжил бельгиец. – Пока вас ждал, я обнаружил, что это кресло гораздо удобнее стульев, которые стоят перед столом. Но если желаете, я могу пересесть. – И, к ее ужасу, начал подниматься.