Дэниел О’Мэлли - Ладья [litres]

– Итак, вот мы и на месте, – произнес Грантчестер. – Нам много о чем предстоит поговорить, но прежде чем начнем, не желаешь ли выпить? Время уже позднее, и день выдался таким тяжелым, что коктейль, несомненно, не помешает. – Он встал и открыл шкафчик, в котором скрывался вполне богатый бар.

«Мы что, будем притворяться, что у нас тут обычная беседа? – спросила себя Мифани. – Ну ладно, если он может изображать любезность, то и у меня получится».

– Очень мило с твоей стороны, но не нужно, – невозмутимо произнесла Мифани.

Она хотела сохранить свой разум предельно ясным. Грантчестер намешал себе коктейль, встряхнул бокал и выпил. Мифани вновь обратила внимание, что он хорош собой. Высокий и статный, с симпатичной прической. Одетый в строгий костюм, надушенный. Как жаль, что оказался изменником.

– Я слышал о том, что произошло в Рединге, – бросил Грантчестер через плечо. – Неужели ситуация действительно требовала участия юного Каллахана?

– На тот момент это выглядело оптимальным выбором, – объяснила она. – Нам просто повезло, что сущность была ликвидирована до того, как он прибыл.

– Как удачно, что ты осталась относительно невредимой, – заметил Грантчестер, возвращаясь в свое кресло. – Впрочем, перейдем к делу. Полагаю, ты уже поняла, что остальное Правление не приедет? Они не получили твой вызов. – У Мифани упало сердце. Она не особо на это надеялась, но многое бы отдала за то, чтобы сейчас в кабинет неожиданно вошел Алрич. Или даже лорд и леди. – Уоттлмен спит в своей защищенной резиденции, Фарриер наблюдает за снами учеников в Имении, а Алрич в Шотландии. И благодаря повышенным мерам безопасности и медосмотрам, Верхний дом сегодня функционирует с неполным штатом.

– Но откуда ты узнал, что я собираюсь объявить предателем именно тебя? – недоуменно спросила Мифани.

– Твой кабинет и приемная прослушиваются, – ответил он небрежно. – Я поставил там жучки еще когда сам там работал. Ты бы была в шоке, если бы узнала, о чем переговариваются люди, пока ждут очереди к тебе на прием. Я уже несколько лет этим не пользовался, но в свете недавних событий посадил человека на постоянную прослушку. – Он улыбнулся и сделал глоток мартини. – Итак, – продолжил Грантчестер, – когда я услышал, что ты знаешь, кто в Правлении двойной агент, я связался с одним из своих людей в Ладейной. Он служил охранником в пункте управления Ладейной, и я приказал ему остановить твоего секретаря и того молодого пешку. В смысле, остановить и пристрелить, – уточнил он. Мифани почувствовала страшную щемящую боль и сморгнула, чтобы не дать собраться слезам. – И вообще, – добавил Грантчестер, – все, кто охраняет тот пункт управления, это мои люди. Тут, знаешь ли, нужно руководствоваться стратегией. А зачем ты таскала за собой того пешку? – спросил он с любопытством. – Если это, конечно, не секрет.

– Его просто втянуло во все это, – приглушенно ответила Мифани. – Он услышал, как я говорила о Правщиках, и я не хотела рисковать тем, что он мог кому-то рассказать.

– Я тебя прекрасно понимаю, – ответил Грантчестер. – Все-таки я и сам не мог допустить, чтобы ты рассказала еще кому-то о моей двойной игре, верно? И это приводит меня к тому же вопросу: как ты узнала?

Мифани подумала предоставить ему весьма креативную инструкцию о том, куда ему следует пойти и что сделать по прибытии, но сдержалась.

«Заговори его, – приказала она себе. – Выиграй себе немного времени. Что-то еще будет, какой-то шанс появится».

Она сделала глубокий вдох.

– Ну, ты наверняка помнишь, что как только стало известно о предательстве Гештальта, я поехала навестить его в Крепости висельников, – начала она.

– Да, но он заверил меня, что не выдал ничего полезного, – сказал Грантчестер, сделав очередной глоток.

«Что? – удивилась Мифани. – Ах, да, у него же есть другие тела. Конечно, они поддерживают связь».

– Вообще-то он сообщил мне пару вещей, которые показались мне крайне любопытными, – сказала Мифани и тут же испытала удовлетворение, увидев, как помрачнело лицо Грантчестера.

– Неужели? – спросил Грантчестер. – И что именно?

– Ну, например, он позволил ускользнуть мелкому факту, что в Правлении есть еще один предатель, – сказала Мифани.

«Может, так я хотя бы доставлю неприятностей Гештальту».

– И я ничуть не усомнилась, что это правда, – добавила она, глядя слону прямо в глаза.

– Не уверен, что понимаю тебя.

– Я наткнулась на пару моментов, которые казались не очень логичными, – продолжила Мифани, откидываясь на спинку и соединяя кончики пальцев. – Для начала, я узнала о существовании секретного тренировочного лагеря частной армии, созданного под эгидой Шахов. Лагерь Гай. – При упоминании названия она почувствовала, как рука чешуйчатого парня у нее на шее шевельнулась, а девочка за спиной Грантчестера беспокойно переступила с ноги на ногу. – Он находится в Уэльсе, немного удаленный, немного спартанский, но с очень неплохим медицинским блоком. И конечно, полностью незаконный. Во-вторых, было совершенно очевидно, что Гештальт никак не потянул бы администрирование такого сложного объекта. Требовалась финансовая хитрость, чтобы выкачивать значительные средства и скрывать это от всех, кроме разве что самых дотошных расследований. И правовое обоснование привлечения детей, напрочь лишенных сверхъестественных способностей, – детей, явно находящихся вне интересов Шахов. Сейчас мы оба знаем, что Гештальта взяли в Правление за выдающееся умение надирать задницы, но не за интеллект. Потом я встретилась тет-а-тет с шишкой из Братства. Он выследил меня, несмотря на то, что я ускользнула из Ладейной тайно, через подземный ход. Кто-то наверняка его навел. И наконец, маленькое обстоятельство нападения на меня. Не сегодняшнее, хотя это то еще было впечатление. Да и восхитительный инцидент в Бате был не сахар. Но я говорю о том нападении, после которого я очнулась в парке, окруженная трупами служащих и не помнящая, кто я такая.