Петр Никонов - Короли и убийцы

— Хм… Шум воды?

— Точно, господин Великий Инквизитор. Это ручей. И водопад.

— Водопад? — переспросил Донрен.

— Ага, пойдем, покажу, — Гленард решительно направился к тропинке между окружавшими их кустами. Донрен, пожав плечами, направился за ними.

Поднявшись по каменистой тропке, огибающей обрывистую скалу, они оказались на небольшом уступе. Сверху уступ наполовину закрывался нависающей над ним скалой. Справа была гладкая каменная стена, а слева открывался вид на срывающиеся сверху мощные струи воды.

Бушующие струи водопада с грозным грохотом разбивались о громадные гладкие камни. Бурля в небольшом озерце у подножия верхнего каскада водопада, прямо рядом с уступом, на котором стояли Гленард и Донрен, они тут же продолжали свой путь вниз, с огромной скоростью срываясь с обрыва и разбиваясь снова глубоко внизу у подножия скалы, затерянном в дымке брызг и тумана.

Вершина скалы, откуда срывался этот бурлящий и переливающийся алмазными брызгами и радужным сиянием поток, обильно поросла невысокими, но пышными елями и березами. По скалам стелился плющ и чудом удерживающийся на почти отвесных стенах мох.

— Красиво! — громко восхитился Донрен, подойдя к краю утеса и внимательно осмотрев водопад снизу доверху.

— О чем ты хотел поговорить со мной, Донрен? — Гленард прислонился спиной к каменной стене на противоположной водопаду стороне уступа.

— Ты ближе-то подойди, — позвал Донрен. — Шумно, не слышно.

— Хорошо, — согласился Гленард, подходя к Донрену. — По крайней мере, из-за этого шума нас здесь никто не подслушает.

— Очень на это рассчитываю, — усмехнулся Донрен.

— Так что? — Гленард выжидающе посмотрел на него.

— Слушай, Гленард, — Донрен слегка коснулся рукава Гленарда, — мы с тобой давно друг друга знаем. Сколько уже? Лет пять?

— Около того.

— Ну, вот, поэтому я с тобой буду откровенен. Ваша дружба со Славием — это очень хорошая штука. Я понимаю, вы вместе уже давно, на войне друг друга сколько раз спасали. Да, и потом, после войны. Опять же, Славий во многом тебе обязан и жизнью, и короной, да и супругой тоже, по крупному счету. Понятно, что вы друг другу доверяете, хотите помочь. И это прекрасно! Но…

— Но? — Гленард поднял бровь.

— Но, — Донрен тяжело вздохнул. — Но то, что Славий тебе доверяет, и то, что ты хочешь ему помочь, что понятно, всё это не должно смешиваться с управлением государством. Славий теперь несет на своих плечах огромную ответственность. Он сам это называет камнем, другие назовут это подарком судьбы. Но всё равно, речь идет о будущем всей Империи. О жизни миллионов человек.

— И?

— Гленард, — Донрен улыбнулся и похлопал Гленарда по плечу, — я понимаю твое желание помочь Славию советами. Помочь ему разобраться в той сложной ситуации, в которой он оказался. Я понимаю, что Славий хочет услышать советы старого друга, а ты, по твоей доброте, эти советы с радостью даешь.

— Разве это плохо, Донрен? — Гленард криво улыбнулся.

— Плохо, Гленард, плохо, — Донрен виновато пожал плечами. — Ты пойми, ты уехал из столицы, уехал далеко, сюда, на север, в глушь. Даже то, что ты часто в столице бываешь, не значит, что ты в курсе всего, что действительно происходит. Ты не входишь в Императорский Совет, ты не бываешь часто при дворе, тебе просто не хватает осведомленности, не хватает информации. И те советы, которые ты даешь Славию, не учитывают многих тонкостей и особенностей того, что реально происходит в Империи. Иными словами, если давать советы, не обладая всей информацией, то советы эти не только не полезны, но и вредны чрезвычайно.

— Ну, это же дело Славия решать, как поступить, и какие советы слушать.

— Конечно, — Донрен с готовностью кивнул. — Но ты же понимаешь, что Славий тебя слушает. Сознательно или нет, но он воспринимает твои слова с большим доверием. Ты его друг, и он слушает советы друга, не задумываясь о том, насколько ты в курсе реально происходящего. Возможно, Славий просто не учитывает, что ты можешь чего-то не знать, воспринимает тебя как одного из своих постоянных советников. К тому же ему приятно слушать то, что советуешь ты. Я в силу своей осведомленности и заботы о благе Империи вынужден, порой, говорить весьма неприятные вещи, которые противоречат устремлениям Императора. А ты ему поддакиваешь. И он, выбирая между моей точкой зрения и твоей, естественно, отдает предпочтение твоему мнению. А этого выбора вообще не должно существовать, просто потому, что ты недостаточно осведомлен для того, чтобы быть советником. Славий может слушать Брайна, Хорта, меня, Ниару, в конце концов. Но ты, по крайней мере, сейчас, не должен давать советы Императору.