Ричард Кэдри - Сэндмен Слим [litres]

Немного дальше по Мелроуз-авеню я вижу пафосные кофейни, в которых любят собираться выпендрежники из кинобизнеса и бездельники-байкеры, живущие на шее у богатых родителей. Латте и бургеры в таких заведениях стоят дороже подтяжки лица. Перед кофейнями выстроился длинный сияющий ряд «Харлеев» за 40 тысяч долларов каждый, которые никогда не видели ни пылинки, ни всплеска грязи. Как бы ни были эти клоуны противны моему «быдляцкому» самосознанию, но не могу не выделить одну приятную черту: они выбирают для себя самые мощные мотоциклы из возможных.

В байкерском магазине, больше похожем на музей, я приобретаю кожаные гоночные штаны и армированную куртку для мотокросса. После того как меня подстрелили и чуть не оглушили электрошокером, мне нравится идея оградить себя от мира слоем кевлара. Кроме того, я подбираю кевларовую рубашку – своего рода кольчужку с длинными рукавами и вшитыми бронепластинками. Надеюсь, если я надену все это под пальто, то не стану выглядеть как робот-терминатор в шелковом халатике.

Я обуваю новые ботинки, надеваю штаны и куртку для мотокросса в одной из примерочных кабинок и, выйдя из магазина, швыряю обгоревшую одежду в мусорный бак. Думается, я избавился почти ото всего, что оставалось. В смысле от последних материальных вещей, которые связывали меня с предыдущей жизнью. Осталась только футболка с принтом «Germs» – вся в крови и продырявленная пулями, – которую я засунул под матрас в магазине Касабяна. Наверное, следовало выкинуть ее, как все остальное, но это был подарок Элис. Так что пусть она побудет со мной, пока я не развалюсь и не сгорю навсегда.

Кольт я оставил в припаркованном «Авео» – под водительским сиденьем. Вернувшись к машине, я вытаскиваю револьвер, кладу его в сумку с новым плащом и бросаю ключи от «Авео» на сиденье. Может, его найдет какой-нибудь отчаянный подросток, любящий угонять машины, или бездомные, нуждающиеся в ночлеге. Я тащу сумки вниз по Мелроуз с намерением подобрать себе другой автомобиль.

Есть только один способ угнать машину и не чувствовать себя виноватым: следует выбирать самую дорогую. В этом случае вы будете точно знать, что она застрахована на максимально возможную сумму. Поэтому, что бы с ней ни случилось, владелец никогда не останется внакладе. Я выбираю черный «шестисотый» «Мерседес», подхожу к нему со стороны водительской двери, вонзаю в замок костяной нож, прикрыв своим телом, и задерживаю дыхание. Машина пикает один раз, и дверь разблокируется. Я проскальзываю внутрь с сумками, втыкаю нож в замок зажигания, и двигатель начинает урчать. После этого я внимательно смотрю в окна и зеркала. Никто не обращает на меня ни малейшего внимания. Я давлю на газ, и выезжаю на «Мерседесе» на полуденную улицу.

ЗДАНИЕ ПОХОЖЕ на сфинкса – вечное и неизменное. Оно именно такое, каким я его запомнил. Такие же кованые решетки на окнах первого этажа. За стеклами окон второго этажа, армированными проволочной сеткой, видны пыльные занавески и рваные шторы. Окно управляющего зданием легко отличить от других: с него свисают обрывки букв из «сусального золота», из которых когда-то было сложено название охранной фирмы. Вместо занавесок окно управляющего наглухо заклеено фольгой. Всегда было интересно, чем он там занимается, что так отчаянно боится впустить солнечный свет. Когда-нибудь придется это выяснить.

Наблюдая за зданием, я успеваю выкурить три сигареты. Ничего необычного или хотя бы интересного не происходит. Проезжают машины. Бредет мимо какая-то старуха, волоча за собой пару усталых на вид джек-рассел-терьеров.

Не уверен, что это мудро – заходить сюда прямо посреди бела дня, но никаких демонических вибраций от этого места не исходит. Я отстегиваю Веритас от цепи и быстро подбрасываю внутри машины. Следует идти или нет? Монета падает утренней звездой вверх. Надпись на адском языке по гурту монеты гласит: «Возвращайся и поговори с хорошей девушкой». Как мило. Моя магическая монета занялась сводничеством. Я, конечно, ценю такую заботу, но время не ждет. Я вылезаю из машины, спрятав револьвер под куртку, и быстро перебегаю через улицу.

Парадная дверь, как обычно, заперта, но боковая – у разгрузочного пандуса – широко раскрыта. Справа от входа – грузовой лифт. Я опускаю верхний стопор, блокирующий деревянные челюсти лифта, и бью кулаком по кнопке третьего этажа. Лифт дергается и начинает подниматься.

Я мог остаться на той стороне улицы и войти сюда сквозь тень. Сквозь тень я мог бы проникнуть прямо в свою квартиру. Да х…й-то там. Это мой дом. И я войду через дверь.