Анна Велес - Сердце Отроч монастыря [litres]

И тут же захохотал Скиф.

Еве почему-то тоже стало весело и, приподнявшись на цыпочки, она поцеловала Дана в уголок губ.

27 апреля

Тверь, дом в Затверечье

18.00

Ева сидела на диване в гостиной своего дома. Забравшись на сиденье с ногами, укрывшись пледом. Она чувствовала себя усталой, но умиротворенной.

Поиск закончился. Магнус переправил Либерию в Сокровищницу Хранителей Равновесия.

Девушка подумала, что она еще надолго запомнит лицо Аваева, когда при нем стали доставать библиотеку из рюкзаков. Все годы его служения, надежды хоть когда-то соприкоснуться с этой тайной, увидеть, взять в руки…

Он долго не решался даже подойти близко к стопке фолиантов в самодельных неуклюжих обложках.

Когда же он сделал шаг вперед, то только кончиками пальцев провел по старинной коже одного из переплетов. Казалось, он боялся, что библиотека исчезнет.

Кир смотрел на Либерию совсем иначе. На его лице читалось только облегчение и немного грусти. Особенно, когда он перевел взгляд на свою племянницу. Ведь из-за этой мрачной тайны погибли ее родители, брат Кира и Анжелина Куракина.

Кир просто сожалел, но при этом с удовлетворением отмечал, что больше жертв не будет. И только привычный к чудесам Магнус спокойно складывал библиотеку перед отправкой, даже перелистал пару книг, чтобы убедиться, что их содержание достойно Сокровищницы.

Потом еще были разговоры, в которых Ева старалась не принимать участия. Она блуждала по берегу Волги, только издали поглядывая на Успенский собор. Она просто пыталась отпустить еще одну раскрытую тайну, которая так и не подарила девушке радости открытия.

Еще были прощания. С Магнусом – короткие, деловые. Ведь они наверняка свидятся на семейном обеде в конце недели. С Киром – теплые, долгие. Конечно, они тоже увидятся, но позже. Ведь Кир, наконец-то освободившийся от гнета Либерии, больше не привязанный к Твери, уйдет в свою берлогу. И наверняка опять будет месяцами пропадать в иных Реальностях или изучать Пустоту.

И вот теперь Ева была дома. Они с Даниилом по дороге купили роллов и удон. Поели, немного выпили вина. Теперь ей было спокойно и хорошо. И клонило в сон.

– Я совсем забыла за всем этим кошмаром, – сказала она своему напарнику. – Аваев. Магнус сказал, что Сумароков его ранил.

Даниил сидел на диване рядом с ней. Ее голова была всего в паре сантиметров от его плеча. И как обычно, он стеснялся обнять девушку и предложить ей удобнее облокотиться на него.

– Он и был ранен, но, к счастью, очень легко, – стал рассказывать Страж. – Мы долго пробыли все втроем в доме Реставратора. Я туда вызвал и Сумарокова, и Вячеслава. Потом поехали осматривать тело Алексея. Того молодого человека из архива.

Ева кивнула, давая понять, что она помнит про еще одну жертву этого неприятного дела. Пусть ей не нравился Алексей, пусть он был трусом и пособником убийцы, но он так молод… слишком молод, чтобы уже умереть.

– Пока шли в квартиру к архивариусу, – продолжал Дан, – все сетовали, какое долгое и кровавое дело – поиски Либерии. И тогда я сказал, что мы скоро его закончим. Что вы, Ева, нашли этот безопасный вход, что все было просто: прямо из собора надо спускаться вниз… И конечно, добавил, что мы с вами собираемся достать оттуда Либерию уже вот буквально в этот же вечер. Так получилось, что разговор велся уже в квартире Алексея.

– Так его нашли там? – Ева даже не поинтересовалась этими подробностями утром и теперь чувствовала себя несколько виноватой из-за этого.

– Да, – тихо и с сожалением подтвердил Страж. – Когда он утром вернулся после нападения на вас и неудачной встречи со Скифом, его ждало письмо…

– Еще одно кольцо? – догадалась девушка. – И Дан… Если не трудно, давайте перейдем на «ты». Я устаю от нашего этикета…

– Хорошо! – это явно улучшило настроение ее напарника. – Я все не знал, будет ли допустимо тебе это предложить… Так вот. Видимо, потерпев неудачу в ночном нападении, этот Алексей уже боялся всего и всех. Как теперь кажется, он бросил эту посылочку на свой стол, как водится, для поддержания сил выпил горькой, – в этот момент было понятно, что Дан не скрывает иронии. – Подкрепив силы, архивариус сел писать письмо с повинной… И только в какой-то момент, когда, видимо, мысль немного зависла или нужно было еще подбодрить силы… Прости, но я не могу даже о мертвом о нем думать хорошо. Он слишком жалок.

– Не без этого, – вынуждена была согласиться девушка. – Понимаю это. А испитие горькой… Ему следовало сдаться Аваеву раньше.