Илона Эндрюс - Магия горит [litres]

– Помощь нужна, крутышка?

– Я в порядке, спасибо.

И я оттолкнула его руку. Он отпустил не сразу, давая понять, что может до смешного легко удержать меня силой. Я стиснула зубы. Наслаждайся, пока есть возможность. Скоро я оклемаюсь.

Успешно сохраняя вертикальное положение, я направилась к ближайшей двери.

– Там чулан, – сообщил Царь Зверей.

Да за что мне это все!

Я внесла в курс изменения, успешно добралась до цели и только там выдохнула. Наконец-то…

– Ты как, жива? – окликнул Кэрран. – Подержать тебя за руку?

Я заперла дверь, а он рассмеялся. Ублюдок!

К счастью, в ванной нашелся банный халат, и вновь пред очами вожака я предстала уже с бо́льшим достоинством. Царь вздернул бровь, однако промолчал.

Я забралась в постель и прижала к себе «Погибель». Пока я прохлаждалась, кто-то унес суп. А ведь в последней чашке оставалось еще на донышке!

За окном царила темнота.

– Который сейчас час?

– Раннее утро. Ты пробыла в отключке шесть часов, – Кэрран пригвоздил меня тяжелым взором: – Чего ты хочешь?

– В каком смысле? – недоуменно моргнула я.

Медленно, четко артикулируя, словно я была туговата на ухо или имела трудности с пониманием, он сказал:

– Ты вернула карты. Чего ты хочешь взамен?

Так и запечатала бы его рот кулаком!

– Кое-кто из Стаи обратился ко мне за помощью. Если расскажу, обещаешь не наказывать причастных?

– Обещать не могу – ведь я не в курсе, о чем идет речь. Но в любом случае ты обязана все объяснить. У меня разыгралось любопытство, а в неведении я оставаться не люблю.

– Ага. И ты устроишь кровавую баню.

– Как мне надоел твой длинный язык!

Под кожей Кэррана сместились кости. Ноздри раздвинулись, челюсти увеличились, а верхняя губа обнажила огромные клыки. Я уставилась прямо в лицо настоящему ужасу, жуткому сочетанию человека и льва.

Если можно назвать львом создание, в звериной ипостаси весящее свыше трехсот фунтов. Глаза Кэррана – как и всегда – не изменились, корпус, руки, ноги, даже голова тоже остались человеческими.

У оборотней три формы: животное, человек и химера. Они могли перекидываться в любую из трех, но всегда в итоге менялись до конца. Чтобы поддерживать форму химеры, большинству приходилось напрягаться, а уж способность говорить в таком виде была великим достижением. Но изменять лишь одну часть тела, не затронув остальное, умел только Кэрран.

Как правило, я спокойно воспринимала его полуобличье. Оно даже было пропорциональным, тогда как многие перевертыши жаловались, что челюсти становятся слишком крупными и не смыкаются. Но обычно лицо Царя покрывал серый мех. Вид растянутой как барабан человеческой кожи вызывал рвотные позывы.

Кэрран заметил мои героические усилия сдержать тошноту.

– А теперь что не так?!

Я помахала рукой перед лицом:

– Шерсть…

– В каком смысле?

– Не выросла.

Кэрран погладил кожу. Следы зверя исчезли. Передо мной снова сидел молодой мужчина и массировал свой подбородок.

Во время Вспышки зверь становится сильнее. Кэрран разозлился и слегка утратил выдержку.

– Технические неполадки? – осведомилась я и сразу же раскаялась.

Указывать фанатику контроля на промашку – плохая идея.

– Не провоцируй меня, – негромко посоветовал он. Взгляд его вдруг стал немного голодным. – Откуда тебе знать, на что я способен, когда не до конца держу себя в руках?

SOS!!!

– Дрожу при одной лишь мысли…

– Я так всегда на женщин действую.

Ухохочешься…

– До или после того, как они описаются и подставят тебе пушистые животики?

Он подался вперед.

– Мне пора! Последний шанс.

– Заходила Мьонг…

– Вот оно что.

На скулах Царя Зверей обозначились желваки. Какое-то время мы посидели в мрачной тишине, а потом я устала ждать.

– Мьонг, – напомнила я.

– Ты хоть знаешь, за кого она собралась замуж?

За моего «условно бывшего» бойфренда, которого я обвинила в похищении, сексуальных пытках и каннибализме.

– Да.

– И ты не против?

– Нет.

– Так.

– Может, мне все это нравится меньше, чем хотелось бы, но и препятствовать им я не буду.

Хотя встреча с Мьонг меня уязвила. Конечно, не стоило волноваться, что Крест предпочел меня ей, но что-то меня тревожило. Утонченная Мьонг, без всяких сомнений, красивее и элегантнее. Но она держалась эдаким… умирающим лебедем. Попросишь такую женщину приготовить чай, а она вернется из кухни и сообщит, мол, вода закипела. И примется скромно ждать, что ты незамедлительно разберешься с проблемой.