Светлана Тулина - Атавист

Вообще-то я криминальные новости не люблю, тогда случайно нарвался. Словно предчувствовал. Да нет, конечно, ничего я не предчувствовал! Просто у репортёрши была кульная грудь. В смысле, обе. Груди, в смысле. А уж ложбинка между ними — вобще туши квазар! Какая там ложбинка — целое ущелье. Большой каньон. Да ещё оператор, чтоб ему, брал ракурс чуть сверху и наезд делал — стремительным падением прямо в глубины этого духзахватывающего каньона. Так, что крупногабаритные достоинства репортёрши оказывались у зрителя чуть ли не за ушами. Меня каждый раз пробирало аж до печёнок. Я и не слышал поначалу, о чём она там трепалась. Да и не цепляло меня, если честно.

Пока они панораму не дали.

Впрочем, то, что осталось от профессора и его жены, особого впечатления на меня тоже не произвело. Во-первых, там не слишком много осталось. А во-вторых, они же взрослые. А со взрослыми всякое может случиться. Это в порядке вещей.

Катарина — дело другое. К тому же она симпатичная была.

Даже с отрезанными ушами и выколотыми глазами.

Конечно, нам показали реконструкт, ведь ни её, ни её брата спасатели так и не обнаружили. Вот и дали в эфир детальную имитацию наиболее вероятной линии развития — сигнал с её чилд-браслетки мигал ярко-жёлтым, а значит, повреждения средней тяжести с возможной потерей сознания, но пока ещё ничего фатального.

Реконструкт — это вам не игровая страшилка с поддельными монстрами. Это почти реаль. А в реале не должно такого случаться с маленькими и симпатичными, пусть даже и дурами.

Вот тогда-то я и начал слушать.

Их обнаружил местный шериф.

В этом не было ничего странного — он оказался другом профа ещё с колледжа, оба работали в местном универе и виделись практически каждый день. Ругались по-чёрному, могли сцепиться из-за любого пустяка — у покойника при жизни характер, похоже, был тот ещё и темперамент бешеный. По словам соседей, он и с домашними ругался и мирился так, что весь район в курсе был.

Накануне убийства профессор вёл себя как обычно — то есть днём вдоволь наорал на безответных студентов и вусмерть разосрался с теми коллегами, кто спрятаться не успел. Вечером же пил пиво в местном кабачке с шерифом и самозабвенно скубался с ним же. Как следует наоравшись друг на друга, они разошлись. Ночной дежурный видел из окна сторожки, как профессор свернул к своему дому, а минут через десять услышал доносящиеся оттуда крики. Немного послушал, а потом отвлёкся и потому впоследствии больше уже ничего полезного сообщить не мог.

Судя по всему, дома профессор сначала поругался с горничной — опрокинутая у порога корзинка для белья и валяющийся тут же разбитый пульт кухонного универса это подтверждают. Потом поскандалил с сыном — кримпы установили, что в дверях гостиной профессор топтался не менее пятнадцати минут. Затем настал черед жены — обрывки счёта из косметического салона были обнаружены уже на столе в центре комнаты. Судя по осколкам вазы у стены, то ли счётом дело не ограничилось, то ли жена в долгу не осталась.

Катарина до возвращения отца домой сидела на диване тут же, за маленьким угловым столиком, складывая на нём мозаику из слов. Судя по всему, с нею поругаться профессор так и не успел — иначе столик оказался бы опрокинут, и на полу валялись бы все фишки, а не те жалкие восемь штук, которые в итоге были там обнаружены. Если учесть темперамент профессора, это даёт достаточно чёткий временной интервал — раз с дочерью проф поругаться так и не успел, значит, прогрессоры появились в доме меньше чем через час после его возвращения.

Репортёрша не сомневалась, что это были именно прогрессоры. Шериф оказался куда более осторожен и называл их просто «преступники». Оно и понятно — лицо официальное и всё такое. Ему категоричным быть нельзя по должности. Но вряд ли даже он сомневается.

Считалось, что последние из них были уничтожены десять лет назад, вместе с базой. И вот — снова…

Всех, находящихся в доме, парализовали почти мгновенно, они всегда так делали. Человек остаётся в полном сознании и даже может шевелиться и разговаривать шёпотом — а вот убежать или громко крикнуть уже не может. Впрочем, даже если жертвы и смогли бы кричать — крики из этого дома не удивили бы никого.

Скорее всего, нападавших было не больше троих — и не только потому, что эти твари свои зачистки всегда проводили именно тройками. Просто профа и его жену накрыло сразу, горничная схватилась за метёлку для пыли, а Катарина успела вскочить, уронив восемь фишек. Их сняли вторым залпом. Сын профа вообще добежал до лестницы на второй этаж и даже за перила схватился. Судя по тому, что его отключили на третьей ступеньке, времени у него было куда больше, чем у прочих. Узнаваемый стиль — двое стреляют, синхронно и не делая промахов, один наблюдает.