Павел Корнев - Дым, линзы и патентованный глушитель Максима [рассказ с AT]

Но убийца промолчал.

— Почему вы отказываетесь от всего этого? — поинтересовался иудей, обводя вокруг себя рукой с фарфоровой чашечкой. — Вы ведь слепы как крот, так почему надеваете очки только лишь... по особым случаям? Почему не носите их постоянно? Вас не привлекает красота этого мира?

Ирландец лишь пожал плечами. Авраам Витштейн даже решил, что не дождётся ответа вовсе, но убийца вдруг развернулся к нему и улыбнулся.

— Пыль и грязь, — сказал он. — Везде и всюду. Вы просто этого не замечаете.

— В самом деле?

Линч провёл пальцем по каменным перилам и протянул руку банкиру.

— Пыль и грязь, — повторил он, подразумевая оставшийся на бледной коже след. — Сажа и копоть. Голубиное дерьмо. Просто дерьмо и мусор. Прыщи, бородавки, язвы и шрамы. Без очков я всего этого не вижу. Без очков я вижу лишь то, что хочу видеть. И вот тогда мир действительно прекрасен. В моей голове.

— В этом есть определённая логика, — кивнул иудей и сразу, без какого-либо перехода спросил: — Ваша... организация подтвердила получение платежа?

Линч кивнул. Потом спросил:

— Кто?

— Майкл Смит.

— Англичанин?

— Из Нового Света. Найдёте его в «Трёх листках».

Ирландец знал этот игорный дом на окраине китайского квартала, поэтому сразу перешёл к делу.

— Фотоснимок? — уточнил он.

— В этом нет необходимости, — ответил банкир, наблюдая за суетой на площади императора Климента. — Узнаете его с первого взгляда. Он носит рыжий котелок и клетчатый пиджак. Клетчатый! Жёлтый с красным. Второго такого не отыщите во всём Новом Вавилоне, если только не решите вдруг пошить на заказ!

— Что ещё мне нужно знать?

— Смит снимает апартаменты на верхнем этаже игорного дома, при себе постоянно держит трёх охранников. На улице его караулят ещё двое.

— Он опасается покушения?

— Он возомнил себя Королём Шантажа, — недобро улыбнулся Авраам Витштейн. — Как думаете, опасается он покушения? Что-то ещё?

— Пожалуй, нет.

— Тогда не буду вас больше задерживать.

Когда носатый иудей-охранник вывел ирландца из пентхауса, тот сразу снял очки и промокнул носовым платком выступившие в уголках бесцветных глаз слезинки. Лифт спустил его на первый этаж, убийца покинул отель, а на улице вновь по глазам резанули острые лучи солнца. Но надевать очки Линч не стал, вместо этого достал из кармана сложенный надвое картуз и встряхнул его, расправляя. Нацепил на голову и зашагал через площадь, на ходу обдумывая полученный заказ.

А подумать было о чём. Он работал с Витштейном не первый раз, но цель прибыла из Нового Света, а в тамошнем преступном мире давно то тлел, то разгорался открытым пламенем конфликт между ирландцами и выходцами из Италии. «Чёрная рука» и «Белая рука» с переменным успехом резали друг друга уже больше десяти лет, и всем было известно, что иудеи примкнули к итальянцам.

Иудейский банкир нанял ирландского убийцу для устранения конкурента из Нового Света? Едва ли полиция всерьёз станет рассматривать эту версию, если вдруг что-то пойдёт не так. Быть может, всё дело именно в этом? Что если Витштейн просто решил подстраховаться на случай ошибки исполнителя?

Шон какое-то время обдумывал это предположение, затем передёрнул плечами и выкинул его из головы. Не важно, насколько сложный заказ он получил; важно, что деньги уплачены. А попадаться... попадаться он не собирался в любом случае.

Но дабы всё прошло без сучка, без задоринки для начала требовалось осмотреться на месте, этим ирландец и решил заняться. Только заскочил сначала домой.

Игорный дом «Три листка» занимал трёхэтажный каменный особняк на китайской стороне Максвелл-стрит. Максвелл-стрит — так называли улицу люди с противоположной стороны; как называли её выходцы из Поднебесной, никого никогда не интересовало.

Особняк был добротный и стоял наособицу от ближайших домов, поэтому злоумышленники не могли перебраться на него с крыш соседних строений. Задний двор был обнесен высоким забором с загнутыми наружу пиками, окна первого этажа закрыли решётками. Сами рамы сняли из-за летней жары, и лёгкие занавески слабо колыхались под лёгкими дуновениями раскаленного воздуха.

Шон Линч перешёл через затянутую дымом улицу, едва не угодив при этом под копыта лошадей. На крики возницы почтовой кареты ирландец не обратил никакого внимания, как не обратил внимания на разгоревшуюся неподалёку свару. Все его мысли занимало предстоящее дело.

У крыльца игорного дома убийца стянул с головы картуз и убрал его в пухлый саквояж, который захватил с собой из дома. Пройти через вышибал на входе проблемой не стало, Линч просто подбросил на ладони стопку пятифранковых монет, и громилы расступились в стороны, освобождая проход.