Сара Маас - Дом Земли и Крови [litres]

Между тем подросток оказался прав. Семь городских ворот, поставленные на силовых линиях, прочерчивающих Лунатион, позволяли городской страже сотни лет назад быстро связываться друг с другом. Когда кто-то касался рукой золотого диска в центре площадки и что-то говорил, его голос путешествовал к другим воротам. Вспыхнувший самоцвет показывал, из какой части города приходит ответ.

Конечно, для этого требовалось немного магической силы. Площадка высасывала ее у прикоснувшегося к диску, как вампир высасывает кровь из вены. В отличие от кроветворения, происходящего в организме постоянно, магическая сила уходила безвозвратно.

Брайс посмотрела на бронзовую табличку над головой. Все кварцевые ворота были мемориалами; в память о какой войне или конфликте – она не знала. И везде – такие же таблички с одинаковой надписью: «Сила всегда будет принадлежать тем, кто отдал жизнь за наш город».

Эту фразу вполне можно было истолковать как вызов, брошенный правлению астериев. Брайс всегда удивляло, почему правители сохранили ворота и таблички с дерзкими словами. С появлением телефонов ворота утратили былое значение, зато превратились в излюбленное развлечение туристов и местной ребятни. Можно было нагнуться к диску и прошептать какую-нибудь непристойность, а твой дружок у других ворот ее услышит. Переговариваться подобным образом стало модным, и древний способ общения обрел вторую жизнь. В выходные, ближе к ночи, пьяные придурки (к их числу, конечно же, относились и Брайс с Даникой) вытворяли и вовсе непотребные вещи с воротами. Это допекло городские власти, отчего и появился запрет на прикосновение к диску в промежутки от заката до восхода.

Еще через какое-то время появился совершенно тупой, дурацкий предрассудок: ворота якобы способны исполнять желания. Капельку магической силы, которую ты им отдавал, объявили приношением пяти богам.

Брайс сознавала: все это чушь собачья, но, если ее желание хотя бы частично снимет страх Даники перед освобождением Бриггса, она готова.

– Что ты пожелаешь? – спросила она у Даники, когда та склонилась над диском, все самоцветы которого оставались темными.

Изумруд возле эмблемы Пяти Роз вспыхнул, и звонкий девичий голос прокричал:

– Сисек!

В очереди засмеялись. Смех туристов напоминал журчание воды в каменном желобе. Брайс тоже усмехнулась.

Лицо Даники оставалось серьезным.

– У меня множество желаний.

Не дав Брайс вставить вопрос, она пожала плечами и продолжила:

– Но сейчас я пожелаю, чтобы этим вечером матч закончился победой команды Итана.

С этими словами Даника коснулась диска, слегка вздрогнула и отошла, негромко засмеявшись. Ее глаза цвета карамели озорно сверкнули.

– Твоя очередь.

– Ты же знаешь, магической силы у меня совсем немного, но я попробую, – сказала Брайс, не желая уступать даже предводительнице волков.

Со дня их встречи в университетском общежитии они всё делали вместе. Так было, и так будет всегда.

Даже Нырок они собирались совершить вместе: вместе застыть в бессмертии. А их Якорями будет, конечно же, Стая Дьяволов.

Строго говоря, Нырок не являлся обретением полного бессмертия. Ваниры тоже старились и умирали от естественных и иных причин. Но Нырок настолько замедлял процессы старения, что проходили века, прежде чем появлялась первая морщинка. (Здесь еще многое зависело от того, к какой разновидности ваниров ты принадлежал.) Фэйцы были способны прожить тысячу лет, оборотни и ведьмы – пятьсот, а срок жизни ангелов находился в промежутке между этими точками. Людям Нырок был недоступен, поскольку они не имели никакой магической силы. Учитывая среднюю продолжительность жизни людей и то, как медленно они оправлялись от болезней и ран, ваниры и в самом деле являлись бессмертными. Дети некоторых достигали зрелости, только когда им переваливало за восемьдесят. И еще одно, очень важное обстоятельство: совершивших Нырок было крайне трудно убить.

Брайс редко задумывалась, в какой части спектра окажется она; позволит ли ее полуфэйское наследие прожить сто лет или тысячу. Пока Даника рядом, остальное значения не имело. И в момент Нырка подруга тоже будет рядом. Они вместе совершат этот весьма небезопасный прыжок в магическую зрелость, вместе столкнутся с тем, что таится в самых глубинах их душ, а затем, прежде чем мозг погибнет от нехватки кислорода, стремительно вернутся в жизнь. Или… вообще не вернутся, о чем думать не хотелось.