Ирина Арбузова - Во власти речных ведьм [litres]

– Дарьюшка, видишь, Хема нацелилась на Тул, где вампир спрятан. А может, она знает, кто это, ведь из одного Кряжника их выпустили. А кто защищает так же рьяно, как сейчас Хема? Может, мать – своего ребенка?! – как же оказался прав мой мудрый Семушка!

Я начала действовать интуитивно, не думая о последствиях. Подбежала к Хеме, ее рога нацелились на меня, но я успела крикнуть:

– Хема, вампир твой ребенок?!

Оленья морда изменилась во взгляде. Опять ее оогромные шестигранные глаза смотрели только на меня. Они начали светлеть, и в каждой грани появилось мое изображение. Там все «я» горько плакали. Хема на дрожащих ногах подошла ко мне вплотную. Вихри вокруг рожек утихли.

– Что такое вампир? – забулькал в мое ухо воздух.

Я было начала пространно объяснять, что это значит, но вмешалась Дерема. Подбоченясь крыльями, она гаркнула Хеме:

– Жизнь он чужую сосет! Одного человека уже погубил, десятки держит, посасывает и не только людей. Вон собаку соседскую, – взмах крыла в сторону дома Иркнайдигусей, – вон птицы в гнезде маются. А что чертяка с Катенькой нашей сделал?! В яблоню превратил. Вон как муж по ней убивается! Сыночка ее сиротой оставите!

Ее светлость остолбенела, будто в закрытые ворота с разбегу налетела. Она мотала головой от Тула-раковины к яблоньке и обратно. Тяжелый вздох, Хема подошла к Дереме. Та опасливо отстранилась. Бурунну дотянулась шеей и положила голову ей на плечо.

– Да полно, повздорили и помирились. Ты лучше подумай, что сделать можно.

Олениха семь или девять раз обошла вокруг яблоньки. Принюхивалась, вздыхала, глаза ее то стекленели, то наполнялись слезами. Наконец она встала на задние копытца, обняла дерево, и начала вдувать в кору, но что, мы не слышали. Яблонька, по всей видимости, тоже не поняла. Если верить Земте, голова у Кати находилась внизу, у самой земли. Видимо, ее светлость поняла свою ошибку и ловко, как гимнастка перевернулась. Ее хоботок продул землю из щербины у основания яблоньки. Что она надула, тоже непонятно, но потом из шеи Хемы появилась серая трубочка. Достигнув щербины, она подрагивала так же, как и шкурка оленихи.

– Кормит! – ахнула Дерема.

Стрекозьи глаза закрыли шерстяные веки. Бурунну священнодействовала. Яблонька дрожала, как от несильного ветра. Листья росли и зеленели. Появились большие цветы, пахнущие необыкновенно вкусно и пряно. Покрасовались они недолго. На их месте моментально образовались завязи. Словно воздушные шарики они набухали, наливаясь в красные яблоки.

– Даша, это у Бурунну молоко такое. Эластично-твердое, в организме быстро расщепляется. Из соска выходит уже адаптированным к конкретному организму, учитывая его состояние. Думаю, любую болезнь вылечит…

– Катя, Катенька! – со слезами позвала я.

Хема открыла один глаз и тоже посмотрела на дерево. Показалось ли или нет, на ее морде появилась досада. Меховой лобешник уткнулся в яблоньку. Серая трубочка оторвалась от соска, и когда она вошла в щербину полностью, Хема встала на четыре копытца. Конечно же она слышала слова Мишель и вдула мне в ухо ответ:

– Возможно любую, но не отсутствие тела. Я сделала все, что могла, продлила жизнь этому созданию на полгода.

Видимо Вячеслав понял, что ничего не получилось. В наши уши и сердца ворвался его крик:

– Катя! Любимая!! Без тебя мне жизнь не нужна!!! – Он стоял, крепко обняв яблоньку. Ее ствол трясся, словно в нервном ознобе в его нежных и сильных руках.

– Я этого не выдержу! – зарыдала Мишель.

Ее обнял Севастьян:

– Любимая, жрица ты моя речная, мой ангел, успокойся. Давай попробуем настроиться и помочь ребятам.

Она с надеждой и радостью посмотрела в его глаза. Он, с любовью и уверенностью – в ее. Они взялись за руки. Попросили Вячеслава отойти, и обняли дерево. Я не сразу увидела, что рядышком из высоких цветов за ними наблюдает оленья голова. Хема подняла одно копытце. Стрекозьи глаза жалобно, мокро мигали. Ее тело начало таять, превращаясь в светлое облако. Легким движением облако поднялось ввысь, зависнув над яблонькой. А в этот момент уже происходило нечто неординарное. У яблоньки внизу формировалось утолщение, потом плечи обросли двумя толстыми ветвями – руками. Вот и бедра, а яблоня выше расщепилась в ноги. Все ветви с яблоками оказались прижатыми к бедрам. Повисели, покачались и упали на землю. Но до того, как они упали, светлое облако успело подержать их в себе, омыв лучистым светом. Потом оно опять взмыло вверх и на скорости влетело в расщепленную яблоню. Мишель и Севастьян еле успели отбежать. Яблоня запылала, как свечка, ревущим серым огнем. Он превратил дерево в груду пепла. Все застыли от ужаса! Пепел зашевелился от легкого дуновения ветра. Оказалось, что ветер был не простой, да и пепел тоже. На наших глазах он превратился в Катеньку, с ветром-душой ее чистой и нежной. Вячеслав снял рубашку и прикрыл ее наготу. А она, бедненькая, все тянула ее на голову, стеснялась – волосы в земле остались. Светлое облако облетело несколько раз вокруг Кати, и убедилось, что все в порядке.