— Не то чтобы мне было очень интересно, Петрович, — вздохнул я, глядя на него поверх бокала с коньяком, — но мне, очевидно, полагается изумленно всплеснуть руками и спросить: «Как так?». Считай, что я это все проделал.
— Любые перемены, Антоха, упираются в то, что люди эгоистичны, глупы, непредусмотрительны, легко поддаются манипуляциям и никогда не руководствуются логикой. Даже самая кровавая смена общественных декораций этого не меняет.
— Допустим, — у меня не было настроения спорить, — и что теперь? Ничего не делать? Нет, меня, лентяя, это устраивает, но…
— А вот тут приходит время «Кобальта»! — воодушевленно взмахнул бокалом Петрович. — Чтобы исключить злоупотребления в управлении обществом, надо внедрить объективный контроль с обратной связью. Человек не может быть объективен. Человеку нельзя доверить контроль, потому что он обязательно им воспользуется в дурных целях.
— И вы хотите поставить ИИ посредником промеж людей? — догадался я.
— Ты здорово упрощаешь, но, в целом, да. Вот, допустим, коррупция. Явление, которое не было устранено ни при одном общественном строе, потому что борьба с коррупцией — это перераспределение средств, в процессе которого коррупционеры коррумпируют антикоррупционеров.
— Да и хер бы с ней… — вяло ответил я, вспоминая, сколько раз за свою жизнь давал взятки.
— В последнее время ее пытались устранить полным контролем над средствами чиновников, — не унимался Петрович, — но в результате лишь появился слой чиновников-контролеров, которые немедленно начали брать взятки с остальных.
— Предсказуемо.
— Но что, если контроль полностью автоматизирован? Исключаем человеческий фактор — исключаем злоупотребления.
— Звучит страшненько.
— Только на взгляд дилетанта. На самом деле мы уже некоторое время живем в мире, где большая часть судебных процедур автоматизирована, то есть компьютер в самом прямом смысле распоряжается нашей жизнью. И никого, заметь, не смущает, что камера на дороге фиксирует нарушение правил, программа оценивает степень вины, система выносит приговор и приводит его в исполнение, списав деньги с твоего счета. То же самое с неуплатой налогов, курением в неположенных местах и кучей других нарушений. Да весь административный кодекс сейчас на автоматике! Ты когда в последний раз слышал о взятке полицейскому?
— Не помню.
— Именно! А ведь казалось, что это победить невозможно, потому что кто проконтролирует контролера?
— Я понял твою мысль. И как скоро у нас будет киберпрезидент?
— Антох, нам нужен не президент, а сисадмин!
В общем, тогда он меня в директора не уговорил. Согласие я дал позже, уже в конце лета, когда в гости к нам непринужденно заявился Кеширский.
— Ну что же… — сказал он, оглядел наши казенные апартаменты. — Бедненько, но чистенько.
Свою знаменитую белую шляпу он держал в руках, не найдя взглядом достойного места, чтобы ее положить.
— Антоша, дружок, — начал он, осторожно устроившись на стуле, — ну почему такой занятой человек, как я, должен ехать тебя уговаривать?
— Наверное, потому, — проницательно ответил я, — что Вассагов не может заставить меня силой. Кстати, почему?
— Некие традиции и устаревшие, но все еще милые сердцу договоренности, — вздохнул гость, — не одобряют силового вмешательства на дружественной территории. Это было бы… неэтично. А местные акторы сейчас не в том положении, чтобы нам помочь.
— И что же вам надо?
— Вернуть твою пропавшую любовь. Простите за неделикатность, — кивнул он помрачневшей Марте, — но я предпочитаю называть вещи своими именами.
— Вы хотите вернуть не мою любовь, а отмычку от города. Это наводит меня на мысль, что ключ от него вы проебали.
— Фу, как грубо, Антош! Ты всегда отличался неумением выразиться изящно. Впрочем, это и подкупало аудиторию.
— Дрей Дреич, давайте начистоту — дочку я вам не отдам. Мне больше не нужна Анюта, я отпустил ее, и вам советую. У меня есть семья, жена, дочь, работа, а даже самая безумная любовь со временем проходит.
— Уверен? — уточнил Кеширский неожиданно жестко, как будто отбросив привычную маску расслабленного плейбоя. — Обстоятельства ведь могут измениться.
— Никогда не был ни в чем уверен так прочно, — подтвердил я. — Готов принять последствия своего выбора.
— Ну что же, дело твое и последствия на тебе.
Кеширский откланялся, а я решил, что мне лучше пока не покидать Жижецк и иметь надежную «крышу». Утешая рыдающую Марту (Кэш ее здорово напугал), решил, что черт с ним, побуду директором. Жилье и какая-никакая зарплата нам не помешают. Опять же, Настя школу закончит спокойно.
Читать дальше