Александр Яковлев - Часы провидения бьют дважды

– Что ещё эта стерва сказала? Что-то по поводу шахт, где были найдены реликвии. Вспомнил: она сказала, что шахты не имели выхода ни снаружи, ни изнутри пирамиды. Но если шахты не имели ни входа внутри камеры, ни выхода снаружи, значит, их содержимое находилось в них со времени строительства! Поэтому углеродный анализ деревяшки может с большой точностью указать на возраст самой пирамиды, либо подтвердив, или, что ещё более существенно, опровергнув все основы египтологии!

Вот где ключ к более чем щедрому вознаграждению и к заикающемуся голосу Абу! Нет, я буду полным идиотом, если вот так отдам ему всё. Ведь ещё есть талисман. Пусть раскошеливается, музейная крыса!

Лицо Фрэнка растянулось в улыбке. План казался беспроигрышным.

Скоротать время до вылета он решил в ВИП-зале аэропорта.

В ближайшем магазинчике бижутерии он купил кожаный шнурок для талисмана, чтобы не держать такую вещь в сумке.

Уже в такси он продел шнурок в маленькие колечки по краям реликвии и надел на шею. Так спокойнее.

То ли от крепкого кофе, то ли от духоты в такси, но у Фрэнка вдруг на секунду закружилась голова и на лбу выступила испарина. Он глубоко вздохнул, и все встало на свои места.

– Чертовщина какая-то!

Он прикрыл глаза. Перед ним тут же появились пирамиды Гизы, Великий Сфинкс и – опять он! – Анубис! Вздрогнув, Фрэнк открыл глаза, и видение тут же пропало.

– Слишком много Древнего Египта за один день.

С этой мыслью он вышел из машины и вошел в терминал аэропорта.

Растянувшись в удобном кресле ВИП – зала, он с удовольствием потягивал коньяк, запивая хорошим кофе. И вдруг тот же самый прилив к голове, как в такси! Даже оранжевые круги пошли перед глазами. Фрэнк дрожащей рукой поставил коньяк на столик у кресла и расстегнул ворот рубашки. Промокнув лоб салфеткой, он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов.

– Простите, вам плохо? Может быть, врача? – услышал он голос рядом с собой.

Фрэнк поднял глаза и увидел незнакомого мужчину, склонившегося над ним.

– Нет, нет, большое спасибо, все в порядке, просто немного устал.

– Со мной такое тоже бывает. Если что – дайте знать. Меня зовут Том. Я здесь рядом. И он указал на соседнее кресло.

Тревожные мысли роились в голове Фрэнка. Никогда раньше с ним такого не случалось.

– По приезду надо показаться доктору. Наверное, слишком много ем и коньяк люблю.

Чтобы отвлечься, он попытался представить себе куда более приятную картину: предстоящий отдых на Сардинии! Его лицо невольно растянулось в улыбке.

Он повернулся к своему соседу.

– Прошу прощения за доставленное неудобство и большое спасибо за участие.

– Не стоит, друг мой, всегда рад помочь.

Вот и посадка.

Пассажиров в первом классе, кроме Фрэнка и Тома, не было. Новый знакомый сидел через проход в том же ряду.

Боинг, стремительно пробежав по взлетной полосе, взмыл в небо.

Теперь было самое время подремать и согнать ненавистную тревогу, чему Фрэнк с удовольствием и предался.

Но сон его не был безмятежен. Неведомая сила вновь отсылала его в прошлое, в очень далекое прошлое. Он снова стоял у подножья Сфинкса.

Потом, непонятно как, очутился в подземном лабиринте, в полной темноте. Шёл наугад, пока не увидел впереди свет и не оказался в зале. Перед ним стоял кто-то с головой ибиса. Он не раз видел это изображение в книгах по Древнему Египту. Это был Тот, бог мудрости, знаний и тайной магии. Перед ним находились весы.

Рядом находились и другие боги, но Фрэнк не мог вспомнить их имен.

Он посмотрел дальше и чуть не потерял сознание от ужаса: в двух шагах от него стоял Анубис! Он смотрел на Фрэнка пронизывающим взглядом, от которого леденела кровь в жилах! Рядом с Анубисом на задних лапах сидел монстр с головой крокодила и телом бегемота, широко открыв пасть. Дальше в ярком сиянии находился трон, но разглядеть, кто был на нём, Фрэнк не успел.

Бог Тот подошёл к нему и тихим, слегка шипящим голосом, от которого пробирают мурашки, спросил:

– Как ты сюда попал и почему у тебя на шее талисман божественных детей Осириса?

С этими словами он вытянул вперёд руку, которая, как в масло, погрузилась в грудь несчастного. Резкое сжатие кисти, и в руке Тота оказалось пульсирующее сердце Фрэнка. Повернувшись, Тот положил его на чашу весов. На другой чаше было перо. Колени детектива подкосились.

– Это только сон, только сон! – пульсировало у него в голове.

Чаша весов с сердцем качнулась и резко опустилась до самой земли, символизируя греховную жизнь его обладателя.