Макс Фрай - Отдай мое сердце

– Звездная задница! – сквозь смех объяснил я. – Перед глазами теперь стоит!

– Главное, держите себя в руках, – строго сказал Гэйшери. – Вы все-таки очень могущественный человек, даже без скидки на свою эпоху. И должны понимать, что любой воображаемый предмет, на котором сконцентрировалось все ваше внимание, в любой момент может стать полновесной частью реальности. А вы, готов спорить, не умеете их отменять.

– Да кто же в здравом уме станет отменять звездную задницу? У меня рука не поднимется. Никогда!

Пока мы вместе смеялись, я окончательно и бесповоротно простил этому дурацкому Темному Магистру все выходки сразу, оптом. Еще и на будущее остался некоторый запас.

Не знал, что кратчайший путь к моему сердцу лежит через звездную задницу. Но в общем всегда смутно предполагал что-то подобное. То есть особых иллюзий на свой счет все-таки не питал.

– А это что такое? – спросил Гэйшери.

Он поднял с пола газету, о которой я уже забыл. Повертел в руках, поднес к самому носу, одобрил:

– Отлично пахнет. Это и есть та самая так называемая древняя рукопись? А зачем вы мне ее приволокли?

– Да какая же она, к лешему, древняя рукопись? – растерялся я. – Это просто газета. И ей, по моим прикидкам, максимум два часа от роду. Специально принес: вдруг вам интересно почитать, что сейчас пишут в газетах.

– Неинтересно! – отрезал Гэйшери. И, смягчившись, добавил: – Все равно я могу только картинки смотреть. Я этих ваших будущих букв не знаю и знать не хочу. Какие-то они у вас дурацкие. Наши были гораздо красивей.

– А раньше был другой алфавит? – удивился я. – Вот это да!

– Нашли чему удивляться. Он даже на моем веку дважды менялся. За какие-то несчастные пару дюжин тысячелетий! Вечно находятся бездельники, которым больше нечем заняться, и начинают заново перерисовывать буквы. Какие глупцы! Наш Мир был беспредельно великодушен, дав нам язык, который способны понять все живые существа, чтобы людям легче было договориться между собой и даже с гостями из иных реальностей, если вдруг заявятся. В других мирах, по моим наблюдениям, в этом смысле особо не забалуешь: часто даже у ближайших соседей языки разные, хочешь их понимать – сиди, зубри. Нам просто фантастически повезло! Но вместо того, чтобы жить да радоваться, эти болваны только и думают, как бы все запутать. Так написать: «Я пошел в сортир», – чтобы пролетающий мимо огненный демон, храпящий на краю деревни пьяный бродяга и приехавший на ярмарку житель соседней деревни никогда не разобрали эти каракули, не познали пресветлую мудрость и остались в дураках.

– А иррашийцы вообще свой язык придумали, чтобы их разговоров никто не понимал, – наябедничал я.

– Мне рассказывали, – кивнул Гэйшери. – Но они хотя бы не поленились, выдумали язык целиком, от начала и до конца. Жил бы я в ваше время, непременно бы его выучил. По-моему, это должно быть забавно – всерьез говорить о настоящих людях, вещах и событиях на выдуманном языке. Уж всяко интересней, чем морочить друг другу голову дурацкими буквами, которые не укладываются ни в одной разумной голове!

Я наконец догадался, что ему просто обидно. Газета – вот она, а прочитать невозможно. Я бы на его месте почувствовал себя безграмотным болваном. И тоже сейчас ругался бы: ишь, чего выдумали! Что за дрянной, корявый незнакомый мне алфавит!

Поэтому я отобрал у него газету и сказал:

– Честно говоря, вы немного потеряли. В газетах обычно такие глупости пишут, что вы, чего доброго, спустили бы меня с лестницы за то, что такую дрянь в дом приволок. А те новости, которые заслуживают внимания, я вам, если хотите, сам перескажу.

Гэйшери скорчил презрительную рожу. Могу вообразить эти ваши так называемые новости – было написано на его лице. Но согласился:

– Валяйте.

– Сегодня все население города с раннего утра развлекается тем, что пишет и отправляет письма Королю, – сказал я, разворачивая газету.

– А это еще зачем? У вас так теперь принято? Чтобы Король не чувствовал себя одиноко?

– Да он в общем и так не особо страдает. Королю отправляют просьбы ни в коем случае не запрещать магию. Ее, конечно, и без писем не запретят, просто Джуффин пустил такой слух из каких-то интриганских соображений. Я, честно говоря, опасался, обыватели только обрадуются, что жизнь снова станет спокойной и понятной, как в Эпоху Кодекса. Но нет, вся столица стоит на ушах. Тут пишут, Король уже получил сто семьдесят восемь официальных петиций в защиту магии, каждая с кучей подписей, и они продолжают прибывать. Разнообразного содержания, в зависимости от того, кто писал. Там и здравые соображения, и сердечные мольбы, и романтические поэмы, посвященные чудесной магической силе, и юридические рассуждения о некорректности отмены уже внесенных поправок к действующим законам, и обещания унять хулиганов своими силами, раз уж полиция не справляется, и другие обещания, я бы даже сказал, угрозы, что колдовать все равно никто не перестанет, и детей научат всему, что знают, и пусть Тайный Сыск хоть от злости лопнет, все равно в Холоми все преступники не поместятся. А если всех подряд отправлять в изгнание, так вряд ли совершенно пустой город сможет по-прежнему считаться столицей Соединенного Королевства.