Макс Фрай: Отдай мое сердце

– Вообще-то мне строго-настрого запретили использовать этот метод, – сказала Меламори. – Он слишком простой и грубый. И среди настоящих мастеров, что тубурских, что уандукских, считается низким стилем: так может почти любой дурак. Зато легко, приятно и увлекательно, а значит, большой соблазн для начинающих. Мои буривухи считают, что если я хочу научиться чему-то стоящему, не следует идти по самому простому пути. Они, конечно же, правы, это я и сама понимаю. Но я никогда не была образцовой студенткой. На то и учительские запреты, чтобы их нарушать. Тем более, что присниться тебе по правилам у меня по-прежнему не получается. Ты что, вообще никогда не спишь?

– Изредка, короткими урывками, подскакивая от каждого шороха, чокнусь скоро от жизни такой, – пожаловался я, усаживаясь рядом с ними. Спросил: – Я не помешал? – и тут же добавил: – Хотя если помешал, все равно хрен уйду.

– Вот это правильный подход! – одобрил Гэйшери. – Я с самого начала говорил, что вежливость вам не к лицу.

– Я вообще-то к тебе пришла, – сказала Меламори. – В смысле собиралась увидеть во сне именно тебя. Но почему-то очутилась не рядом с тобой, а на твоей крыше. А здесь у тебя такое… в смысле, такой прекрасный удивительный гость!

– Да, я вполне ничего, – подтвердил Гэйшери. – Уж если кому приснюсь, обо всем на свете можно забыть.

И ведь не поспоришь.

– У меня сердце не на месте из-за того дурацкого кошмара, который на тебя наслала, – призналась Меламори. – Такое свинство даже не с каждым врагом можно себе позволить. Теперь сама не понимаю, что на меня нашло.

– Забудь, – отмахнулся я. – Это Атисса тебя заколдовала. Но вряд ли со зла. Просто связалась с плохим парнем, научилась у него разным глупостям, и тут ты подвернулась под руку…

– Но я же ей просто приснилась!

– Это делу не помеха, – авторитетно сказал Гэйшери. – Наоборот, нет ничего проще, чем заколдовать собственный сон.

– Очень на нее похоже, – вздохнула Меламори. – Заколдовать вместо того, чтобы обрадоваться встрече. Или хотя бы спросить, как у меня дела.

– Плюньте, юная леди, – посоветовал ей Гэйшери. – Просто махните рукой. Подумаешь, ну заколдовала вас какая-то эксцентричная ведьма, по забавному стечению обстоятельств, ваша родная мать. Кстати, если бы моя в свое время такое устроила, я бы за нее только порадовался, что так интересно живет вместо того, чтобы по мне скучать.

– Вот с этой точки зрения я на поведение окружающих никогда не смотрела, – невольно улыбнулась Меламори.

– Она вам нравится?

– Еще как!

– Тогда я вам ее дарю, – великодушно объявил Гэйшери. – Забирайте, пользуйтесь на здоровье. О каждом, кто остался дома, что бы с ним ни случилось, что бы ни натворил, думайте: «Хорошо, что им без меня не слишком скучно». Вам подобает великодушие. У вас сильная позиция и очень счастливая судьба: вы изучаете магию. Нашли свое призвание и подходящих учителей, это великое дело, не всем так везет. Сейчас вам наверное скучновато, слушал вас и думал: я бы, пожалуй, не выдержал все время спать, да еще и по таким строгим правилам: туда не ходи, сюда не смотри, а каникулы будут, когда приснятся. Все-таки и наяву много интересного происходит.

– Вот-вот! – с чувством подтвердила Меламори. – Знаете, как иногда обидно?..

– Могу представить, – кивнул он. – Но кто ж вам виноват, что ваш дар требует таких серьезных вложений? Придется потерпеть. Зато потом, когда выучитесь, к вашим услугам будет вообще вся Вселенная. Все Миры и все времена. И не забывайте о моем приглашении. Я бы хотел посмотреть, что из вас получится уже через дюжину лет. И что, например, через тысячу. Заранее трепещу.

– Ого! – присвистнул я. – Так получается, можно заявиться к вам в сновидении? Без всяких Мостов Времени, на восемьсот тысяч лет назад?

– Теоретически в сновидении, когда за него берется настоящий мастер, можно провернуть вообще все, – подтвердил Гэйшери. – В том числе преодолеть время без этих наших нелепых шатких мостов, где каждого поджидает Ужас Небытия. Но не спешите радоваться, сэр Макс, у вас вряд ли получится. Лично у меня до сих пор ни разу не выходило. Мы с вами отличные маги, но сновидцы, боюсь, так себе, средние. Зато у юной леди – настоящий великий дар.

Я посмотрел, как засияли глаза Меламори, и понял, что вот теперь я точно вечный должник Гэйшери. Кто-то должен был сказать ей про «настоящий великий дар», но не близкий, вроде меня, кто же нас, близких, слушает, а посторонний. В идеале «прекрасный удивительный гость», Темный Магистр из далекого прошлого. Кто попало точно не подойдет.