Гораций Голд - Вопрос формы

Они снова вышли в холл, колли следовала за ними по пятам. Над столом свисала лампочка без абажура. Драный ковер закрывал пол. Узкие ступеньки винтовой лестницы вели на следующий этаж. Помещение было запущенным и унылым, но у Вуда как-то сместилось понятие о роскоши.

– Подождите здесь, пока я позвоню, – сказал Кларенс и исчез в комнате напротив лестницы. Вуд погладил дружелюбно ворчавшую собаку. Через стенку до него доносился голос Кларенса.

– Хэлло, Мосс?.. Пинеро привел человека. Вроде подходящий… Колумбийский… Судя по виду, ни цента… Сообщить Тальботу, чтобы завтра приехал?.. В какое время?.. Хорошо…

Вуд услышал, как Кларенс положил трубку и снял ее снова.

– Мосс? Это же знаменитый хирург, директор больницы «Мемориал». Да, но в этой статье о кататониках был какой-то намек на причины его внезапного ухода из больницы.

– Хэлло, Тальбот! – послышался голос Кларенса. – Приезжайте завтра в полдень. Мосс обещает к этому времени все подготовить… Не волнуйтесь. На этот раз мы действуем наверняка…

Имя Тальбота показалось Буду тоже знакомым. «Должно быть, это тот самый Тальбот, о котором писала «Морнинг пост», – семидесятишестилетний филантроп. Хочет, наверное, чтобы Мосс его оперировал. Что ж, его-то, Вуда, уж это не касается».

Когда Кларенс вернулся, Вуд думал только о семидесяти пяти долларах в месяц, о комнате и еде…

Доктор Мосс опустил трубку телефона нарочито спокойно. Проходя белым больничным коридором, он чувствовал любопытные взгляды, но его тщательно выбритое розовое лицо было невозмутимо. В кабине лифта он стоял, небрежно засунув руки в карманы. Лифтер не посмел ни заговорить с ним, ни взглянуть на него.

Мосс взял пальто и шляпу. Перед столом дежурного толпилось гораздо больше людей, чем обычно. У них был настырный вид газетных репортеров. Мосс стремительно прошагал мимо.

Высокий, на редкость тощий человек был острием клина репортеров, устремившихся ему вслед.

– Вы не можете уйти, не сделав никакого заявления для прессы, док, – сказал он.

– Как видите, могу! – кинул Мосс в ответ, не останавливаясь.

– По меньшей мере могли бы сказать нам, остаетесь ли вы директором «Мемориала».

– Спросите об этом членов правления.

– А как насчет кататоников?

– Спросите об этом кататоников.

Подъехало такси. Садясь в машину, Мосс услышал, как длинный газетчик воскликнул: «Вот это гадина!»

Несмотря на внешнее хладнокровие, Мосс чувствовал себя не так уж спокойно. «Этот человек из «Морнинг пост» – кажется, Гилрой – написал сенсационную статью о брошенных кем-то на улице кататониках и дошел до того, что заявил, что они вовсе не кататоники. Надо сказать Тальботу, чтобы публикацию этих статей немедленно прекратили».

Губы подвижного рта угрюмо сжались. Где же ему теперь взять денег? Из больничных фондов он выдавил все, что можно, долг достиг угрожающих размеров. В бездонной прорве его экспериментов утонет и десяток таких фондов.

Если бы только удалось уговорить Тальбота, доказать ему, что неудачи, по сути, не были неудачами, что он на верном пути…

Однако Тальбот – крепкий орешек. Мосс не выудит у старого скряги и цента, пока не докажет, что стадия экспериментов завершена и успех обеспечен.

Мосс вылез из такси. Уверенно взбежал по ступенькам, открыл дверь и нетерпеливо прошел в темный холл, не обращая никакого внимания на колли, весело выбежавшую ему навстречу.

– Кларенс! – позвал он. – Попросите нового лаборанта спуститься вниз.

Он снял шляпу, сбросил пальто и пиджак, небрежно повесив их на крюк у зеркала.

– Эй, Вуд! – крикнул Кларенс, задрав голову. – Вы готовы?

Послышались легкие торопливые шаги, и Вуд спустился к ним.

Даже нескольких часов было достаточно, чтобы Вуд преобразился. Он больше не чувствовал себя никчемным и никому не нужным.

– Вуд. Доктор Мосс, – небрежно сказал Кларенс.

Вуд выразил энтузиазм по поводу будущей работы, хотя и оговорился, что ничего не смыслит в медицине.

– Этого от вас пока не требуется, – шелковым голосом ответил Мосс. – У нас вы научитесь большему, чем многим хирургам удается познать за всю свою жизнь.

Эти слова могли означать все, что угодно, и – ничего. Вуд даже не пытался понять их.

Он молча проследовал за Моссом и Кларенсом в сверкающую чистотой операционную. Здесь он чувствовал себя менее уютно, чем в отведенной ему комнате. Пока Мосс мыл руки в глубоком тазу, Вуд оглядывался по сторонам.

В центре комнаты стоял операционный стол, обтянутый чистой простыней. Над ним висели пять бестеневых ламп. Рядом, на небольшом столике, – подносы с тампонами, зажимы, стерилизационный прибор, из которого вырывались клубы пара.