Мак Рейнольдс: Радикальный центр

Некоторое время он обдумывал услышанное:

– Хорошо, Счастливчик, – сказал он наконец с несчастным видом. – Предположим, ты – наш разъездной репортер. Разъезжай дальше.

– Есть, сэр! – полушутливо отсалютовал я и повернулся через плечо. Затем сгорбился и пошел на выход, пытаясь изобразить на лице тяжкий мыслительный процесс.

По существу мне это удалось, ибо я решал проблему, как сохранить за собой лучшую в городе работу. Несколько лет назад я вообще отбросил надежду устроиться на работу лучше, чем раскладывать банки на полке супермаркета. Эта – буквально свалилась мне в руки. Удержаться на ней больше года было просто чудом. А в чудеса я не верил, хотя дважды они происходили со мной.

Ну да ладно. Итак, начинать пить было еще рано. Тем не менее я отправился в «Дыру» и, взобравшись на высокий табурет, заказал Сэму «большую» темного пива.

Должно быть, это была первая кружка, которую он наливал в этот день. Пена была слишком высокой. Он взял лопаточку и сбил часть шапки, а затем отодвинул кружку, чтобы пиво отстоялось.

– Знаешь ли ты, сколько стоило пиво во времена, когда я только начинал пить? – уныло спросил я.

– Ага, – ответил он, – пятнадцать центов.

– А теперь целых сорок.

– Ага, – сказал он, вновь подымая кружку.

– А все инфляция, – сказал я обвиняющим тоном. – Правительство должно заморозить цены на товары первой необходимости.

Сэм наполнил кружку до краев и поставил ее передо мной.

– Сколько вы тогда получали? – спросил он.

Я задумался.

– Где-то восемьдесят долларов.

– Вам повезло. А сколько вы делаете сейчас?

– Почти три сотни. – Я взял пиво. – И мне необходим каждый цент. Я единственный человек в мире, который, всего лишь крутанув дверь заведения, ухитряется стать на десять долларов беднее.

– Все уравнивается, мистер Майерс. Знаете, сколько я должен сегодня платить хорошему бармену? Две сотни, и даже тогда он считает, что его ущемляют в правах.

– Ущемляют в правах?

– Ага. У него нет права пользоваться кассовым аппаратом.

– Не говори мне о твоих трудностях. У меня хватает своих.

– Мистер Майерс, вы не знаете, что такое трудности, сказал Сэм, облокотившись передо мной на стойку. – За просто так вас бы не прозвали Счастливчиком.

– Неужели бы не прозвали, а?

– Нет, сэр. Я так считаю, я должен радоваться, что вы не играете с моими однорукими бандитами. В действительности доходами от них я оплачиваю аренду.

Моя кружка опустела наполовину.

– Должен тебе кое-что поведать, – сказал я. – Знаешь, Сэм, почему я не играю на твоих автоматах?

– Нет. Почему?

– Потому, что я должен сохранять свой имидж. Только никому не говори о том, что я тебе сказал.

Он ждал моих объяснений.

Я погрозил в его сторону пальцем.

– Сэм, удача приходит к удачливым. Когда люди думают, что она к тебе пришла, она действительно приходит. Это вроде как обладать собственностью; Как получать пенсию. И если ты вдобавок обладаешь здравым смыслом, то ты за нее держишься.

Он сморщил некрасивое лицо, осмысливая сказанное.

– Я так считаю, мистер Майерс, – произнес он, – все выравнивается, ну, как в теории вероятности. Возьмите, к примеру, те сто миллионов мужчин в стране. У каждого, в среднем, равные шансы на хорошее и плохое. Но заметьте, я сказал – в среднем. По ходу дела кое-кому из ребят не повезет так, что они пообломают пальцы, ковыряясь в собственных носах. Но, чтобы их уравновесить, существуют такие, как вы. Если бы вы свалились в отстойник, то нашли бы там перстень с бриллиантом, который кто-то уронил и канализацию днем раньше.

Я допил пиво и подтолкнул к нему кружку за новой порцией.

– Это ты так думаешь, – съязвил я. – Давай-ка я тебе расскажу, как все обстоит на самом деле.

– Хорошо, – он стал наполнять вторую кружку, – расскажите, как все обстоит.

– Как я уже говорил, удача может принести удачу. Пусть тебе что-то обломилось – все думают: «Ну что ж, о’кей, ему немного повезло». Но если через короткое время тебе привалит удача посолидней, то тут уже это производит впечатление. Все считают, что на твое плечо присела старая леди Фортуна. Отныне любая счастливая случайность становится частью твоего имиджа. Удача начинает приносить удачу. Ты встречаешь на вечеринке незнакомку. Но вокруг нее уже вьется с полдюжины мужчин. Когда ты со своей общеизвестной удачливостью проявляешь к ней интерес, они думают, что им здесь ловить нечего. Девушка твоя.

Сэм подвинул мне кружку с пивом и, заинтересованный, снова облокотился на стойку.