Екатерина Верхова: Две стороны. Грань правосудия (СИ)

Нет, нас с Бираном можно было назвать друзьями — даже близкими. Иными и не будешь, когда сидишь в засаде в канализации, а по тебе бегают мелкие склизкие крысята. Мы множество раз прикрывали друг другу спину, частенько проводили время вместе в баре, я даже знакома с его матерью, а он — с моей сестрой. Просто подобный стиль общения сложился с самого первого дня нашей совместной работы. И именно из-за него нашему начальнику постоянно чудится, будто мы терпеть друг друга не можем… Впрочем, недавно Биран высказал идею, что Эликсанд таким образом развлекается.

— … а еще напарники даже ближе, чем супруги! — на высокой ноте произнес Элик, внимательно осматривая кабинет на наличие съестного. Именно из-за него все мало-мальски похожее на еду приходилось хранить в сейфе, формулу магического ключа которого мы якобы забыли еще несколько месяцев назад. Бывает, что на работе приходится задерживаться допоздна, а чапать в таверну в форме, в коей мы обязаны появляться на улицах города в случаях, указанных в уставе, совершенно невесело. И пропойцы тут же петь перестают, и игральные карты мгновенно пропадают со столов, и девушки, еще пару минут назад вываливающие сиськи на стол, а ноги — на чужие коленки, тут же становятся примерными благородными девицами. Не станешь же убеждать ночных постояльцев подобных заведений, что следователи — тоже люди, и если бы не форма, то мы точно так же беззаботно перекинулись бы в картишки и пропустили бы рюмашку-другую.

— Не самое удачное сравнение, шеф, — не удержался Биран. Эликсанд осекся и внимательно посмотрел на тэту на запястье. На нем была изображена перечеркнутая руна брака. Еще год назад от главы ушла жена. Собирая чемоданы, она сообщила ему, что когда-то выходила замуж за человека, увлеченного ею, а не работой — и со сменой приоритетов мириться не намерена. После этого Эликсанд налег на мучное, жирное, сладкое — все вместе и побольше. И сколько мы с Бираном ни пытались — посадить шефа на диету было нереально.

— Конечно же! Бирану светит брак, только если его вторая половинка смирится с Жорж Жоржастиком, а это не-воз-мож-но! — отвлекая шефа от грустных дум, заявила я.

Ошибка флоры и фауны обиженно вытаращилась на меня желтыми колючками, нахохлив ярко красный бутон, всем видом изображая возмущение. В театральных способностях этого недоразумения я не сомневалась, как и в мстительности. Однажды Жорж Жоржастик решил меня укусить, когда я, опрашивая злодеев в присутствии маг-конвоя, повернулась спиной. За самое мягкое место. Ржали и злодеи, и маг-конвой, и Жорж Жоржастик.

— Не обижай его, он хороший! — протянул Биран.

— Действительно, зачем тебе супруга, если у тебя есть танцующий кактус, — пробормотала я.

— Кира! — рыкнул шеф. — Тебе не кажется странным, что весь твой гнев вечно падает на безобидный цветок, который с места- то сойти не может?

— Не такой уж он и безобидный! Я после его очаровательных ухаживаний, — про ухаживания не я придумала, Биран так оправдал Жоржа, — месяц сидеть не могла! Ме-сяц!

— Кира!

— Хоть убейте, но писать сочинение на тему «Тысяча и одна причина — за что можно любить мерзкий кактус» я не стану, — на всякий случай заявила я, надеясь, что не подала шефу идею.

Спас робкий стук в черную деревянную дверь, изъеденную старостью и магическими боллами. Ими мы эту дверь закрывали, когда кто-то устраивал из нашего кабинета проходную, а нам самим было лениво делать это вручную.

— Входите, — хором крикнули мы с Бираном, облегченно вздыхая. Теперь точно избавились от нотаций начальства.

Дверь со скрипом распахнулась, на пороге стояла хрупкая женщина с зеленоватым лицом. Длинное серое платье, измазанное по низу в грязи, волочилось по полу, а с жиденьких серых волос стекали капли. Похоже, на улице льет как из ведра, а я и не заметила.

— Доброго дня, — кивнула я женщине.

— Вечера, — тихо заметила пришедшая, одергивая юбку, словно это могло скрыть ее старость и избавить от грязи. На вид постучавшей было лет сорок, хотя что-то мне подсказывало, что она многим моложе. — Простите, что так поздно, мне долго добираться до города. А остановку на постоялом дворе муж бы не одобрил… да и не до жиру.

— Вы присаживайтесь, — произнес начальник, бочком по двигаясь к двери. Хотя в его случае, хоть бочком, хоть напролом — все одно. — Кира, Биран, жду подробного отчета.

Женщина неуверенно вошла в кабинет, пропуская шефа в коридор. За ней тянулась мокрая дорожка стекшей с одежды воды. Не дело это…