Светлана Сухомизская - Кодекс чести вампира

Алисов уже видел себя недавно в каком-то зеркале… Он попытался вспомнить, в каком, но безуспешно. Одно несомненно — это было не у него дома, потому что умывался он с закрытыми глазами, бриться вообще не стал и проснулся, только когда вышел из подъезда, да и то не до конца… Но он все-таки где-то себя сегодня увидел, и это зрелище ему страшно не понравилось. Правду сказать, он давно уже не мог без отвращения смотреть на то, что предъявлял ему любой, покрытый амальгамой кусок стекла. Особенно по утрам. Гримерша Ленка просто вся зеленеет, когда он к ней в кресло садится. Хорошо хоть молча зеленеет. А то как-то раз пыталась прочитать ему лекцию о нравственности и общественной пользе. Ну, он ее, конечно, быстренько заткнул. Почему так всегда, скажите на милость: стоит разок переспать с бабой, как она начинает воображать себя медсестрой и воспитательницей детского сада в одном лице? «Полюбуйся, на кого ты стал похож! Ты же красивый мужик! Смотри — серый весь, под глазами мешки, морда опухшая. Ты знаешь, что у тебя по морщине в день прибавляется? Такими темпами через годик будешь выглядеть, как старый пень, а тебе ведь еще и сорока нет!» Неужели она думает, что, наслушавшись ее нотаций, он испугается за свою ускользающую молодость и бросится за спасением в ее широко раскрытые объятия?

Алисов громко фыркнул. Обвел взглядом бар в надежде увидеть какую-нибудь знакомую физиономию, но народа в баре было негусто, даже незнакомого. Рано еще. Те, кого Алисов считал полезным узнавать при встрече, начнут собираться здесь ближе к вечеру, а сейчас они либо спят тяжелым сном, плотно зашторив окна и накрыв головы подушками, либо, ни на секунду не вынимая изо рта дымящейся сигареты, бегают по коридорам из одной студии в другую, болезненно моргая плохо видящими от постоянного напряжения глазами.

Алисов заглянул в стакан и снова вздохнул. Честно говоря, ему и самому бы не мешало отправиться на работу, выпить кофейку покрепче, просмотреть отснятые вчера материалы. Но, с другой стороны, что их смотреть, когда и так ясно, что материалы эти — полное дерьмо. Конечно, фуршет был отличный, что и говорить, но зритель чихал сто раз на фуршет, а больше вчерашняя тусовка ничем не выделялась из десятков, если не сотен ей подобных: те же лица, те же приторные улыбки, вспыхивающие в полумраке при появлении оператора с камерой, те же реплики, тонущие в грохоте электронной музыки — слова расслышать толком невозможно, поэтому кажется, что в них есть хоть какой-то смысл. Но смысла не было ни в чем — ни в разговорах, ни в жестах, ни в музыке, ни в самой тусовке. Алисов напряг память, пытаясь вспомнить, чему была посвящена тусовка, и кто ее устраивал. Кажется, кто-то выпустил новый диск… Или книгу… А может, просто решили отпраздновать чей-то день рождения, случившийся месяц назад и прошедший незамеченным из-за пребывания счастливого именинника на Багамах (или Карибах)…

Так ничего толком и не вспомнив, Алисов потер рукой переносицу. Ясный перец, откуда тут взяться памяти, если в заведение, где проходила вечеринка, он проник со скандалом — охрана, пораженная качеством и густотой алкогольного выхлопа из его рта, не хотела пускать его внутрь, и, если бы не вмешательство устроителей, перепалка непременно переросла бы в драку. Разумеется, когда Алисова впустили, он немедленно добавил еще, хотя оператор и уговаривал его не делать этого. Золотой мужик Стасик, только очень уж мрачный. Хотя, конечно, его можно понять. Сам Стасик уже сто лет капли в рот не берет — подшился, когда понял, что из-за дрожи в руках можно лишиться любимой профессии. А наблюдать за тем, что происходит на всяких, с позволения сказать, мероприятиях на трезвую голову, — удовольствие весьма ниже среднего. Не говоря уж о том, чтобы доставлять после этого домой пьяного в стельку Алисова. Нет, правда, с питьем пора завязывать. Прямо с завтрашнего дня и начну! — пообещал себе Алисов.

Но, даже преисполнившись благими намерениями, чувствовать себя лучше Алисов не стал. И дело было даже не в плохом влиянии алкоголя на печень. Просто вчерашняя вечеринка была скучна и пресна, как советские газеты времен расцвета застоя. Репортаж об этой тусовке не заинтересует даже тех, кто на ней присутствовал. Конечно, Алисов был пьян, но не настолько, чтобы проглядеть хоть что-нибудь интересное. Но ничего интересного не произошло. Никто не подрался, не упал со сцены, никто не поделился сногсшибательным секретом из личной жизни и не подал повод для сплетни — даже для самой чахлой, полудохлой сплетенки, дышащей на ладан еще при рождении.

Читать дальше