Ант Скаландис - Новый поворот

Передо мной стоял Стив. Владыка Чиньо. О, как же я мог забыть о назначенной им обязательной встрече?

— Добрый день, — сдвигая шляпу на затылок, чинно поклонился Чиньо (аллитерация, прошу заметить, нарочитая).

— О! — восхитился я. — Мы говорим сегодня по-русски, Владыка Чиньо?

— Да, бодхисатва.

— Кто, простите? — я надеялся подколоть его, но проиграл и этот раунд, опешив от его непонятного обращения.

— Ну, друг мой, стыдно не знать классического буддизма. Но вы еще молоды, и вам простительно. Вот, возьмите это, и тогда многое станет понятнее.

Он протянул мне изящную кожаную папку, оказавшуюся, впрочем, достаточно увесистой.

— Что здесь? — поинтересовался я. — Не зазвенит в «рамке»?

— Не должна, — сказал Стив. — Это всего лишь рукопись, которой вряд ли заинтересуется таможня. А вот вы почитайте, почитайте.

— Зачем? — я вновь становился агрессивным.

— Все очень просто, Микеле. Помните Давида Маревича? Вы познакомились с ним в точке сингулярности….

Я вздрогнул, потому что Маревича этого помнил слишком даже хорошо. Все, что происходило там, было записано мною досконально и перечитано много раз. Именно Давид рассказывал о том, как его убили в 91-м и как теперь он оказался вот тут, с нами, в 99-м.

«Маревич — Посвященный!» — мгновенно щелкнуло в голове.

— Так вот, — продолжал Чиньо, — здесь его дневник. Давид хотел, чтобы вы его опубликовали под своей фамилией. Как фантастический роман.

— Ничего себе! Давид сам просил вас об этом? — спросил я с трогательной наивностью, словно какой-нибудь Шурик из «Кавказской пленницы».

— Ну разумеется. Он не профессиональный писатель. Над текстом придется поработать. И знаете что, желательно вести рассказ от третьего лица и не менять ни одного имени, ни одной фамилии. Ни одной.

Я чуть было не сказал, что все это уже слышал от Кречета, но потом передумал и дурашливо козырнул:

— Будет сделано.

— Это очень важно, Микеле, — тяжко вздохнул Чиньо.

Тогда я совладал с улыбкой и, насколько мог серьезно, произнес:

— Честное слово. Я готов написать этот роман. Честное слово.

— Ну вот и славно, — искренне обрадовался Стив, — теперь идите. А то уже регистрация заканчивается.

Я протянул ему руку. Мы расставались друзьями, я сам удивлялся тому, как это получилось, но Чиньо решил все испортить. Он догнал меня у самого паспортного контроля.

— О Боже, которого нет! — несколько странно воскликнул он. — Чуть не забыл.

Хитрец! Разве такие люди что-нибудь забывают?

— Возьмите еще вот это.

Маленький желтый конверт. Не заклеенный. И в нем — ну да, фотография, обгоревшая с двух углов. Слишком хорошо знакомая мне фотография.

— Что это? — глупо спросил я.

— Ее нашли на месте взрыва в Гамбурге. А Верба просила передать лично вам. Просто потому, что это именно ваша фотография.

— В каком смысле? — обалдел я.

— Вам виднее, — Чиньо пожал плечами…

…И все. Затерялся в толпе.

А с обгорелого фото мне улыбалась запредельно эротичная рыжая бестия Светлана Петрова, с которой я даже не был знаком, но, черт возьми, уже вхлопался из-за нее в какую-то зловещую историю.

Ну совершенно не нужна она мне сегодня, ну никаким боком не нужна! Господи! И при чем здесь Чиньо? При чем здесь Эльф? При чем здесь Верба, наконец? Что они придумывают? Ну ладно бы Татьяна хоть свою фотографию присылала, а то какой-то мистический гибрид всех моих женщин. А ведь именно так я и воспринял впервые этот загадочный и прекрасный образ, из-за которого почему-то сходили с ума те двое, спаленные в адском пламени гамбургского взрыва….

И все-таки я позвонил Вербе. Злой как черт.

— Татьяна, что за хреновину ты мне прислала?! — я орал по-английски и в оригинале оно звучало куда грубее.

— Остынь, дорогой, — проворковала Верба. — Ты не потерял папку с делами обитателей Покровского бульвара? Вот и вложи картинку в нее. Верни на место. Какого черта, спрашивается, ты дарил фотографию Рыжиковой Дитмару Линдеманну? Прозаик, ты сам все запутал. А получилось в итоге очень смешное совпадение. Эта Светлана как две капли воды похожа на Нику, жену Линевича и любовницу Эльфа. Понимаешь? Сходство точнее, чем у тебя с Малиным.

— Милое сравненьице, — проворчал я, — не многовато ли двойников на один квадратный километр?

— Мне тоже кажется, что многовато, а Кедр уверяет, что все нормально.

— Передавай ему привет, — буркнул я уже относительно мирно.

И тут меня поторопили. Оказывается, я задерживал всю очередь на паспортном контроле.