Даниэль Клугер - Дело об убийстве в винограднике

— Полагаю, именно эта смерть и вызвала первые подозрения покойного Сивана, — закончил Ницан.

Лугальбанда озадаченно почесал переносицу.

— Ну-ну, — сказал он задумчиво. — очень интересно рассказываешь. Значит, испорченные печати. Ну-ка, покажи, может, мне удастся что-нибудь установить.

— Э-э… Видишь ли, Лугаль, их у меня нет, — смущенно ответил сыщик. — Их у меня украли.

Брови мага-эксперта удивленно взлетели.

— То есть как — украли?

Ницан рассказал о нападении невидимки.

— Но у меня есть отчет госпожи Баалат-Гебал! — поторопился сообщить он. — И письмо госпожи Шошаны Шульги!

— Госпожа Баалат-Гебал, как я понял, не жаловалась на нарушения? — осведомился Лугальбанда.

— Не жаловалась, — подтвердил Ницан. — Потому и жива осталась.

Маг-эксперт снова задумался.

— Ладно, — неохотно сказал он. — Предположим… Ну а как насчет убийства, в котором тебя обвиняют?

Ницан удивленно захлопал глазами.

— Но… Послушай, Лугаль, я же объяснил… — пробормотал он и снова повторил аргументы, уже приведенные ранее.

Лугальбанда слушал, не перебивая. Его темное лицо, контрастировавшее с белоснежной бородой, сохраняло выражение угрюмой сосредоточенности.

— …А память кинжала сохранила мое прикосновение, потому что я скорее всего попытался выдернуть кинжал из раны и как-то помочь Сивану, — закончил Ницан. Умник, все это время слушавший хозяина с восторгом, радостно закувыркался. Ницан попытался поймать пляшущего демоненка, но тот ловко уворачивался от руки сыщика.

Лугальбанда некоторое время неодобрительно наблюдал за странными жестами своего приятеля. Потом спросил:

— А почему, кроме твоего прикосновения, кинжал ничего больше не помнит?

— Не знаю, — честно признался Ницан. При этом Умник перестал мельтешить по столу и вновь уселся на излюбленную чернильницу. — Но этот вопрос, полагаю, можно будет решить после окончания следствия и ареста настоящего преступника.

Лугальбанда покачал головой и тяжело вздохнул.

— Это тебе так кажется. Магическое воздействие, изменение маршрута, потеря памяти. Поведение овец. Все это косвенные признаки, дорогой мой. Что же до финансовых махинаций — признаю, что здесь есть, над чем подумать. Признаю, что они возможно связаны с гибелью двух или даже более обитателей дома престарелых. Могу признать даже (хотя и с трудом) связь этих махинаций с убийством преподобного Сивана. Но при чем тут твоя невиновность?

Ницан онемел. Его челюсть немного отвисла, а глаза превратились в два неподвижных тусклых шекеля — старых, естественно, на которые не купишь сегодня ни черта путного.

Лугальбанда некоторое время ждал ответа, потом объяснил:

— Все, что ты рассказываешь, имеет весьма важное значение. Но ведь при этом обвинение вполне может рассуждать таким образом, что исполнителем являешься ты. На тебя падают улики в убийстве несчастного Сивана. Ты, кстати говоря, владеешь магическим искусством — не очень профессионально, но все-таки на уровне выпускника курсов полицейской магии. И тебе придется долго доказывать свою неспособность совершить все то, о чем сам же рассказал только что… Понимаешь, пока ты не выявишь истинного организатора и истинного исполнителя преступлений, пока ты не найдешь неопровержимых доказательств их вины — единственным подозреваемым являешься ты, а все остальное… — Лугальбанда выразительно развел руками. — И учти, — добавил он. — Я говорю — до тех пор, пока ты не найдешь, потому что ни полиция, ни обвинитель ничего искать не будут. Их вполне устраивает уже сложившаяся версия. Улики налицо, соответствие психологическому портрету преступника — тоже…

Ницан обрел, наконец, утраченный было дар речи.

— Портрет?! Психология?! — заорал он. — В конце концов, даже память кинжала можно рассматривать как косвенную улику! Прямых улик против меня нет! Свидетелей нет! Так какого же черта меня собираются тащить в суд?! Пусть полиция выясняет, как убийца сумел избавиться от всех улик, да еще и свалить вину на невиновного. То бишь, на меня. Уж ты-то знаешь о моей невиновности!

Пылая негодованием, сыщик хотел отключить телеком, но что-то во взгляде Лугальбанды заставило его насторожиться.

И не зря.

— В том-то и дело, — мрачным голосом ответил маг-эксперт, — в том-то и дело, что два дня назад все обстояло именно так, как ты сказал.

Ницан почувствовал себя не очень хорошо. Вернее сказать, совсем плохо.

— А что произошло за эти два дня? — неуверенно поинтересовался он.