Андрей Ильин - Девять негритят

Теперь они готовы были поверить во что угодно!

И как было не поверить, когда в их руках пищал, надрываясь, карманный компьютер. На экране которого издевательски светилась следующая, четвертая надпись:

«ДО СМЕРТИ ОДНОГО ИЗ ЧЛЕНОВ ЭКИПАЖА ОСТАЛОСЬ ПЯТЬ МИНУТ! КАК ЖАЛЬ!»

Выдержать это было трудно!

И первой не выдержала Кэтрин!

Она схватилась за голову и дико завизжала. Так, что мороз продрал по коже. Так, что все дернулись и шарахнулись в стороны, разлетаясь от нее. Все, кроме ухмыляющегося мертвеца, притиснувшегося к иллюминатору и не сводящего с Кэтрин глаз.

С нее! Именно с нее! Теперь она была в этом уверена!

— Спасите нас!.. Меня! Спасите… — закричала, заплакала Кэтрин, уже совершенно не контролируя себя. — Умоляю!.. Уберите корабль! Уберите! Или он нас убьет! Заклинаю! Спасите-е-е! Уберите-е-е!..

И стала рвать на себе волосы.

И ее жуткий, истошный голос был слышен не только на станции, но и на Земле тоже! Был слышен в ЦУПе в Хьюстоне и Королеве! И был слышен в Белом доме и Кремле!

— Уберите корабль! Или выпустите меня от-сюда-а!

И Кэтрин стала бросаться на иллюминатор и изо всех сил колотить по нему кулаками и всем, чем ни попадя, в том числе чем-то тяжелым! Так колотить, что казалось, что он сейчас не выдержит, даст трещину — и тогда все, тогда точно все!

И тут снова запищал запрограммированный на звонок карманный компьютер. Который предупреждал, что до смерти одного из членов экипажа осталась всего лишь минута!

Одна!..

Предупреждал в последний раз…

Но всем было уже не до него, все ловили и оттаскивали от иллюминатора взбесившуюся, вдруг ставшую поразительно сильной Кэтрин, которая легко, почти играючи, расшвыривала крепких на вид мужчин.

— Выпустите меня, выпустите!.. Отсюда-а-а!!

И на этот раз, хоть никто не прочитал той надписи, компьютер не лгал! Потому что американская астронавтка Кэтрин Райт пыталась вышибить иллюминатор, и если бы ей это удалось, то точно всем осталось бы жить не больше минуты!..

— Выпустите меня!

Уберите корабль!!

Умоля-а-ю!!!

И все в ЦУПе, потрясенные, онемевшие, смотрели, замерев, на мониторы. Смотрели на разворачивающуюся на их глазах и одновременно на орбите трагедию. И все думали одно: «Бедная, бедная женщина!»

Все, кроме Гарри Трэша. Который думал иначе! Думал — неужели вернут? Неужели развернут корабль?! В самый последний момент?!

И кто-то, кажется из журналистов, не выдержал и крикнул на весь зал:

— Да уберите вы этот чертов корабль! Уберите же!..

«А ведь могут! А ведь развернут!» — обомлел Гарри Трэш.

Могут, черт их всех забери! После такого — могут!

И значит, он прав! Потому что о преступнике судят не по тому, что он говорит или кричит, а по тому, какие это имеет последствия.

Здесь последствия были очевидными! Кэтрин Райт просила, требовала, настаивала убрать от станции приблизившийся к ней корабль «Прогресс».

Так требовала, что ей нельзя, невозможно было отказать.

И поэтому уже не одна она требовала!..

Неужели — уберут?!

А если уберут, то можно точно, уже почти совершенно точно утверждать, что это — она!

Неужели точно — она?..

Точно — она!

Она!

Иллюминатор устоял.

И экипаж — тоже!

С немалым трудом, ценой расцарапанных лиц, шей и рук, Кэтрин все же усмирили, поймав, выкрутив ей руки и прижав к стене!

Но в невесомости очень трудно «прижать к стенке», потому что невозможно обрести крепкую опору! И поэтому борьба, хоть и стихнув, продолжалась — четверо здоровых мужиков, пыхтя и ругаясь площадной бранью и подпирая друг друга, наседали на одну хрупкую женщину.

— Ей надо дать успокоительное! — крикнул французский астронавт, еле-еле удерживая правую руку американки, которую она пыталась вырвать.

Да, верно!

— Аптечку! Где аптечка?! — крикнул командир Рональд Селлерс, налегая на свою коллегу всем телом.

В других обстоятельствах он за это мог запросто поплатиться карьерой и деньгами, нарвавшись на обвинения в сексуальных домогательствах. Но не теперь же!

— Держите! Я ее отпускаю! — крикнул Ли Джун Ся, срываясь за аптечкой.

— Давай! Держим!..

И, отпустив американку, отталкиваясь от стен, китаец «побежал» за аптечкой.

Кэтрин отчаянно рванулась из рук. С губ ее слетала хлопьями, застывала в воздухе возле лица пена. Такая же, как в скафандре Алексея Благова. Который все так же, неотрывно и призывно смотрел на Кэтрин из иллюминатора. Смотрел — на всех!