Array Array -  Да вспомнятся мои грехи

Линдэм поджал губы и уставился на чиновника:

– Смайз, вы знаете, кто этот человек?

– Он… Нет, сэр.

– Вы в школе учились?

– Да, сэр. Двенадцать лет.

– Это доктор Айзек Себастиан Кроуэлл. – Линдэм с трудом перегнулся через барьер и положил руку на плечо Кроуэлла. – Автор «Разгаданной аномалии» – той самой книги, благодаря которой наша планета оказалась на трассе регулярных космических сообщений…

В самом деле, книга неплохо раскупалась на Бруухе, а также на Евфрате, где колонисты, эксплуатировавшие аборигенов, встретились с похожей ситуацией. На всех же остальных планетах она потерпела полную неудачу. Коллеги антропологи, восхищаясь упорством Кроуэлла, тем не менее обвиняли его в том, что к объективному анализу он примешал изрядную долю сентиментальности. А ведь работе в поле свойствен принцип неопределенности: чем большую привязанность испытываешь к объектам, тем труднее их изучать.

Что касается регулярного Космического сообщения, то одна из трасс действительно пролегала через Бруух. Раз в неделю сюда приходил грузовой корабль, и то, как правило, с опозданием.

– Ну вот что, дайте–ка мне эти бумаги, – сказал Линдэм.

Чиновник с готовностью протянул ему сертификаты, удостоверяющие освобождение от таможенных пошлин.

– Я беру на себя всю ответственность.

Линдэм коряво расписался в десятке мест и вернул бумаги таможеннику.

– Доктор Кроуэлл – это вам не простой турист. Если бы его книга не сыграла свою роль, вы сейчас вкалывали бы на руднике. И «нет проверять» бумажки раз в неделю!

Таможенник нажал на кнопку. Турникет зажужжал.

– Пойдем, Айзек, выпьем. Компания угощает.

Кроуэлл протиснулся сквозь узкий проход и поплелся за Линдэмом в бар космопорта. Помещение украшали поделки местных кустарей. Столы и стулья были вырезаны из твердейшего черного железного дерева, из земных материалов более всего похожего на обсидиан.

Кроуэлл с трудом вытянул из–под стола тяжелый стул, шлепнулся на него и вытер лицо на диво огромным носовым платком.

– Джонатон… Не знаю, смогу ли я выдержать это тяготение. Я давно уже не молод и… Вроде бы я немного распустил себя.

Десять процентов Макгевина напомнили о себе: «Мне тридцать два года, и я в великолепной физической форме».

– Ничего, Айзек, со временем привыкнешь. Только дай срок – я запишу тебя в наш клуб здоровья, и мы живо сгоним с тебя лишние фунты.

– Это было бы прекрасно, – поспешно отозвался Кроуэлл (пластиплоть не сгонишь никакими упражнениями!), – только сомневаюсь, хватит ли у меня времени. Мой издатель послал меня сюда за материалом для нового, осовремененного издания «Аномалии»… Я пробуду здесь, вероятно, месяц, если не меньше.

– О–о, жалко. Впрочем, полагаю, ты убедишься, насколько все здесь изменилось, и без труда добьешься разрешения остаться на более длительный срок.

Подошла женщина и приняла заказ – два бренди.

– Изменилось? Видишь ли, у нас на Макробастии, где я преподаю, не слишком часто услышишь о Бруухе. Некоторые перемены очевидны, – он жестом обвел помещение. – Когда я уезжал, здесь, в порту, была лишь утрамбованная земля да металлический барак. Но я больше интересуюсь бруухианами, чем вами, колонистами. У них все по–старому?

– Гм… Не совсем.

Принесли бренди. Кроуэлл глубоко вдохнул аромат и с явным удовольствием выпил свою порцию.

– Во всей Конфедерации не найти такого бренди, как на Бруухе. Какая жалость, что вы его не экспортируете.

– По–моему, компания рассматривает такую возможность. Предполагается экспорт бренди и туземных поделок.

Линдэм резко, словно в судороге, дернул плечом.

– Но ведь если брать килограмм за килограмм, Компания гораздо больше зарабатывает на вывозе редкоземельных металлов. В сущности, на всех планетах гонят спиртное, и на большинстве есть трудолюбивые автохтоны.

– Да, бруухиане… Для них времена тоже меняются?

Линдэм отхлебнул глоток бренди и кивнул:

– И в перспективе, и, поверишь ли, за последние годы тоже. Ты слышал, что у них упала средняя продолжительность жизни?

Отто Макгевин знал об этом, но Кроуэлл покачал головой:

– Нет.

– За последние шесть лет приблизительно на двадцать пять процентов. Средняя продолжительность жизни особи мужского пола теперь примерно двенадцать лет. Бруухианских, конечно. Это около шестнадцати стандартных. Правда, тварям, кажется, до этого и дела нет.

– Разумеется, нет, – задумчиво сказал Кроуэлл. – Для них это все равно что дар божий.