Дэн Браун: Происхождение

Бытие.

В начале сотворил…

Кёвеш, конечно, мог цитировать Бытие наизусть на всех трех языках. И ему куда больше пристало читать академический комментарий к Зогару или новые исследования по космологии каббалы. Ученому его уровня перечитывать Бытие – все равно что Эйнштейну штудировать учебник арифметики. Тем не менее рабби Кёвеш занимался этим последние три дня, и блокнот на столе был сплошь испещрен заметками, в которых и сам Кёвеш уже не мог разобраться.

Я схожу с ума.

Рабби Кёвеш начал с Торы – книга Бытие одинаково признается и евреями, и христианами. В начале сотворил Бог небо и землю . Потом он обратился к толкованию этих слов в Талмуде, перечтя пояснение раввинов к Акту Творения в первой книге Моисеевой Брейшит. Потом углубился в мидраш, читая и перечитывая комментарии выдающихся экзегетов, объяснявших кажущиеся противоречия в библейской истории сотворения мира. Наконец погрузился в мистические дебри каббалистической книги Зогар, согласно которой непознаваемый Бог проявил себя в виде десяти различных сефирот, или эманаций, образующих Древо Жизни, которое, в свою очередь, произвело четыре разных мира.

Темнота и сложность иудаизма всегда радовали Кёвеша – он воспринимал это как постоянное напоминание Бога о том, что в мире далеко не все доступно пониманию человека. Но после презентации Эдмонда Кирша, в свете неотразимой простоты и ясности его открытия, все, чем занимался Кёвеш последние три дня, казалось набором безжизненных и пустых противоречий. Оставалось одно – отложить древние фолианты и пойти погулять по набережной Дуная, собраться с мыслями.

Рабби Кёвеш постепенно смирился с невыносимой истиной: открытие Кирша в самом деле разрушительно для верующего человека. «Откровение ученого» прямо противоречит почти всем существующим религиозным доктринам и обладает при этом сокрушительной убедительностью и простотой.

До сих пор не могу забыть эту последнюю картинку , думал Кёвеш, вспоминая заключительный кадр презентации на огромном смартфоне. Это поразит каждого человека – и верующего, и неверующего.

После трех дней размышлений рабби Кёвеш ни на шаг не приблизился к ответу на вопрос: как же быть с тем, что они узнали от Кирша?

И у Вальдеспино, и у аль-Фадла тоже не было ясного плана. Два дня назад все трое говорили друг с другом по телефону. Но так ничего и не решили.

– Друзья мои, – начал Вальдеспино. – Очевидно, презентация мистера Кирша не может не тревожить нас… во многих отношениях. Я попросил его позвонить мне, чтобы обсудить ситуацию, но он молчит. Думаю, пора принимать меры.

– Я знаю, что делать, – сказал аль-Фадл. – Мы не можем сидеть сложа руки. Необходимо взять ситуацию под контроль. У Кирша настоящая информационная бомба, и он воспользуется ею, чтобы нанести религиям максимальный урон. Мы должны обезвредить бомбу. Мы сами объявим о его открытии. Немедленно. Подадим это под нужным углом зрения, максимально смягчим удар и насколько возможно уменьшим разрушительное воздействие на души верующих во всем мире.

– Вы предлагаете выйти на публику, – сказал Вальдеспино. – Но, к несчастью, я не представляю, как можно уменьшить разрушительное воздействие этого открытия. – Он тяжело вздохнул. – И к тому же мы торжественно обещали мистеру Киршу, что сохраним все в тайне.

– Помню, – сказал аль-Фадл. – Но из двух зол лучше выбрать меньшее, а именно: нарушить клятву ради всеобщего блага. Мы все в опасности: мусульмане, евреи, христиане, индусы, – все. И учитывая, что мистер Кирш посягает на общие для всех фундаментальные положения, мы должны подать его открытие так, чтобы не потрясти основ.

– Боюсь, из этого ничего не выйдет, – возразил Вальдеспино. – Если уж действовать публично, то единственный приемлемый вариант – заронить сомнение : дискредитировать его самого, прежде чем он объявит об открытии.

– Дискредитировать Эдмонда Кирша? – воскликнул аль-Фадл. – Блестящего ученого, который ни разу ни в чем не ошибся? Мы же все были там. Мы видели его презентацию. Спорить с этим невозможно.

Вальдеспино усмехнулся:

– Так же невозможно, как с тем, что говорил Галилей, Джордано Бруно или Коперник. Веру подвергают испытаниям не в первый раз. Просто наука сегодня снова постучала в нашу дверь.

– Но речь идет о более глубоких вещах, чем открытия в физике или астрономии! – воскликнул аль-Фадл. – Кирш покушается на самую суть религии, подрывает фундаментальные основы веры! Вы можете сколь угодно ссылаться на историю, но, несмотря на все усилия Ватикана заткнуть рот Галилею и ему подобным, их учение завоевало умы. Завоюет умы и Кирш. И ничего с этим нельзя поделать.