Ллойд Биггл-младший - Все цвета тьмы

Алиса с Ксерком обосновались на верхней «палубе». Здесь Захария повторил вопрос Даржека, причем имена «Алиса» и «Алтея» произнес безупречно. Алиса, не говорившая ни по-английски, ни на каком-либо другом земном языке, произнесла их с такой же точностью. За сим последовала дискуссия.

Даржек наблюдал за ней с интересом. Он до сих пор не мог понять, удивило ли инопланетян его стремление дать им имена или оставило равнодушными. Они охотно отзывались, но, говоря о себе, вежливо избегали употреблять имена.

— Она хочет знать, зачем, — сказал, наконец, Захария.

— Новое имя подходит ей больше, — ответил Даржек.

— Но как это может быть? Разве это имя — не просто… ярлык?

— Конечно, нет, — объяснил Даржек. — Все имена имеют значение, да и о благозвучии не следует забывать.

— Что означают эти два имени?

Даржек порылся в памяти и признался:

— Не помню.

— Но отчего же ты сначала назвал ее Алисой, если это имя ей не подходит?

— Просто оно первым пришло мне в голову.

Дискуссия продолжилась, затем Захария объявил:

— Она говорит, что ты можешь называть ее, как захочешь.

— Спасибо, — сказал Даржек. — Но я, пожалуй, буду называть ее по-старому. Я слышал, что смена имени приносит несчастье.

С этими словами он полез вниз по трапу, усмехаясь в душе, тогда как наверху принялись бурно обсуждать его последнюю реплику. Что ж, в конце концов, нужно подкинуть инопланетянам пищи для размышлений, подумалось ему. Похоже, они в этом очень нуждаются…

Вторая проблема заключалась в его неспособности самостоятельно одеться. Еще с завязанными глазами он обнаружил, что все его тело обмотано бинтами, и, когда повязки были сняты, это подтвердилось: вся одежда пришельцев состояла из одних бинтов. Широкие ленты из материи, напоминавшей эластик, были обернуты вокруг икр, бедер, туловища и рук. Когда все было сделано, как надо, и бинты были в меру туго натянуты, одеяние получалось очень теплым, удобным и совершенно не стесняющим движений. Вспомнив о земных чулках и бинтах из эластика, используемых в медицинских целях, Даржек подумал о том, не оказывает ли и это одеяние каких-либо терапевтических действий.

То, что осталось от его одежды, было выброшено, однако все его пожитки тщательно собрали и сложили в небольшой выдвижной ящик, на самой нижней из «палуб», где ему отвели место. Он нашел в ящике все, что было у него в карманах, включая паспорт, перочинный нож, портсигар с зажигалкой, записную книжку-ежедневник, фото мисс Икс и мадам Зет в разных обличьях, а также наплечную кобуру с пистолетом.

— Вы и это мне вернули? — воскликнул он тогда.

— Почему бы нет, — отозвался Захария. — Это — твое имущество.

— Однако толку мне от него сейчас немного, — заметил Даржек.

— Не думаю, — отозвался Захария.

Что это было — ирония или простая вежливость — Даржек так и не понял.

Дав инопланетянам имена и научившись одеваться самостоятельно, он столкнулся с жесточайшим испытанием в своей жизни. Делать было абсолютно нечего, и он поддался угнетающему страху перед близкой смертью.

То же испытывали и инопланетяне. Они старались вежливо избегать Даржека, который радостно вторгался в их жилища, лазая по трапам и испытывая новую одежду. Они все больше и больше сторонились его. Поначалу он думал, что они просто не желают общаться с человеком, который обрек их на смерть. Но через некоторое время стало ясно: они просто очень напуганы.

Алиса и Ксерк сидели друг против друга на полу, в своей тесной клетушке, устремив взгляды куда-то вдаль, к предмету или мысли, отдаленному от них на множество световых лет; при этом Алиса пела. Мелодия скользила то вверх то вниз, порой переходя в резкое шипенье, и Даржек, послушав песню и постаравшись оценить ее объективно, заключил, что она лишь чуть-чуть менее мелодична, чем полицейская сирена.

Палубой ниже Гвендолин, Исайя и Захария играли в некую игру, которую Даржек, после долгого наблюдения с трапа, определил как «особо нудную помесь шахмат с глюками». Игра была четырехмерной, и играли в нее без доски. Причудливые фигурки передвигались с уровня на уровень при помощи специальных блоков разных размеров, а ходы зависели не только от позиции, но и от общего количества ходов, сделанных ранее. Первая попытка Даржека разобраться в игре оказалась и последней.

Игра плоховато вписывалась в его заключение, будто пришельцы напуганы до «потери пульса». Отсутствие какого-либо выражения на их лицах ничего не проясняло. Привыкнув к их голосам, он нашел, что их речь, даже когда они говорят по-английски, необычайно богата интонациями разнообразных оттенков. К сожалению, он не мог определить, что могут означать конкретные нюансы их интонаций, так что с выражениями лиц могло оказаться то же самое. Улыбка на нечеловеческом лице вполне могла бы означать злость или же смертельную обиду.