Владимир Гусев: Охотник на вирусов

Через пять часов мы с Гришей сидим в его «полулюксе» и пьем чай. Кроме того, Гриша с умопомрачительной скоростью уничтожает мои бутерброды и – последние в этом году! – свежие помидоры.

– Знаешь, я бы назвал эту болезнь «эпилепсия», – говорит он, отправляя в рот маленькую аккуратную «сливку». – Приступ начинается, как правило, ровно в полночь. Кольцо вдруг перестает реагировать на команды. Каналы обмена медленно переполняются. Включаются все резервные. Информационные потоки такие – только что световоды не плавятся!

Ничего себе загрузочка! Если между машинами такой обмен, то что же творится в них самих?

– Что они там обсчитывают? Прогноз погоды на третье тысячелетие?

– Ничего. В том-то и дело, что результат – ноль. Все устройства вывода – в столбняке. И так – два-три часа. А иногда и всю ночь.

Гриша тщательно вытирает руки полотенцем и смахивает с бороды крошки.

– Самое интересное начинается потом, – продолжает он, убирая с застеленного бумажной скатертью столика фольгу из-под бутербродов. – Ты в жизни не догадаешься, что происходит под утро!

– Кричит петух, в машзале появляется призрак и говорит: «Я дух, я твой отец, приговоренный по ночам скитаться...»

Гриша трет подушечками пальцев свою обширную лысину, словно пытаясь стереть тускло отражающуюся в ней гостиничную люстру.

– Нет. Еще загадочнее. Приступ кончается, каналы обмена освобождаются, и... «Эллипс», как ни в чем не бывало, продолжает обсчет текущих задач.

– Ну и что же здесь загадочного? Обыкновенное воровство машинного времени. Кто-то несанкционированно вводит свою программу, получает результат и убирается восвояси. В Минске два года назад был подобный случай.

– В том-то и дело, что это не обыкновенное воровство, – торжествующе перебивает меня Гриша. – Прошлой ночью я запустил в кольцо программу-демон типа «биллиардный шар». Так вот, никакого внешнего канала, по которому могли бы сплавляться результаты расчетов, мой «шарик» не обнаружил.

Что ж, неплохо. Когда-нибудь из Гриши получится вполне приличный охотник.

– Эпилепсия не относится к вирусным заболеваниям. Может быть, и здесь – что-то другое?

– Например? – оживляется Гриша. Видно, он уже ломал голову над этим вопросом и ему не терпится высказать свои гениальные предположения.

– Самое простое – тщательно замаскированный канал вывода, принципиально необнаруживаемый программами типа «биллиардный шар». Или...

Я на секунду замолкаю. Главная черта хорошего охотника – нетривиальность гипотез. Ведь и компьютерные бандиты мыслят, как правило, нетривиально. Времена примитивных вирусов прошли. У современных программ к ним стойкий иммунитет. И преодолеть его, не имея в запасе свежей и оригинальной идеи, невозможно.

– ...Или вывод информации, основанный на новом физическом принципе.

– Все-таки физическом? – уличает меня Гриша в самоограничении фантазии.

– Конечно. Считывание информации непосредственно из памяти компьютера экстрасенсом – процесс тоже вполне материальный.

Гриша, удовлетворенно хмыкнув, оглаживает ладонью бороду.

– У меня есть более простое объяснение, соответствующее принципу Оккама.

– Не иначе, карлики из летающих тарелок, питающиеся информационными полями, обсели несчастный «Эллипс», и ровно в полночь у них начинается пир, – подсказываю я.

– Да нет, еще проще, – усмехается Гриша, отхлебывая из тонкостенного стакана остывающий чай. – Это может быть всего лишь...

Гриша, не торопясь, ставит стакан на стол и, хитро улыбаясь в черную разбойную бороду, откидывается на спинку стула. Точно так же делает обычно Виталий Петрович перед тем, как огорошить какой-нибудь новостью. Например, сообщить, что отпуск в Сочи ставится под большущий знак вопроса...

– Да ладно тебе... интриган. Вываливай!

– Просто компьютерный вирус.

Ну что же, довольно оригинально. Все-таки вирус. Не оставляющий следов. Вирус-призрак.

– Что-то новенькое в компьютерных болезнях. Безобидный мерцающий вирус...

– До поры до времени безобидный. А потом, когда запустят «Невод»...

Кажется, я ошибался. Гриша уже вполне сформировался как охотник.

– Ты полагаешь, что злоумышленник использует «Эллипс» как полигон?

– Да. Отрабатывает все более совершенные, все менее заметные и, значит, все более опасные версии вируса. Но на хвост каждого из них пока цепляется ген самоуничтожения. А вот когда полностью раскроется «Невод»... Это будет пострашнее, чем «Сингапур».