Ди Карт - Скользкая дорога

Идея с провокацией и баночкой крема принадлежала, кстати, самой судье Сальгадо. Что ни говори, а женщина она невероятно умная и опытная, да и психолог отменный.

«На следующем допросе скажи, что Мартинез попросил тебя подбросить использованную капсулу латиоида в крем Стефани Джефферсон», — написал я твоей матери через «Иннер-брейкер».

«Хорошо, Мечтатель! Так надо?»

«Надо, да. Если детективы найдут эту баночку с капсулой, Мартинезу будет не отвертеться. Это ради Сабрины!»

«Но не было же никакой баночки…»

«Уверен, что-нибудь придумается».

План сработал — в один момент все медиа сообщили, что дело против Мартинеза может развалиться из-за того, что ключевой свидетель недвусмысленно пояснила, как она по просьбе профессора подложила оболочку препарата в баночку крема, а баночки и след простыл. А уже вечером камеры засняли, как Сабрина пробралась в дом, чтобы подбросить туда недостающую улику. Ловушка захлопнулась».

Тарья засмеялась, и все присутствующие посмотрели на нее. Она бросила недовольный взгляд на Сабрину:

— Говорила же я тебе, что это провокация! Не могла твоя тупая мамаша сама своими куриными мозгами дойти до того, чтобы отвести подозрение от дочки и бросить его на Мартинеза!

— Я… я… — Сабрина в растерянности смотрела на Тарью. — Мама мне написала, что ей осталось жить считанные дни, и что перед смертью она хочет обезопасить меня… Она же не знала, что это все…

— Она была идиоткой, Сабрина, — со злостью сказала Тарья.

На мгновение в комнате стало совсем тихо.

— Я вас прошу, — Тарья поднялась с кресла и посмотрела на капитана, — девочка тут ни при чем! Это я все спланировала и просчитала! И это я ее взбаламутила! Умоляю, не трогайте ее!

— А я не жалею, — сказала вдруг Сабрина. — Мир стал чище без этих двух. И их жизней все равно недостаточно, чтобы окупить смерть моего отца.

— Помолчи! — крикнула ей Тарья. — Пожалуйста… Вина только моя! Только я должна отвечать!

— Госпожа Экман, — подошел к ней Арманду, — это уже суд решит, чья тут вина. Я официально объявляю вас подозреваемой в убийстве Стефани Джефферсон и последующем убийстве Тима Кравица. У меня нет санкции федерального суда, поэтому задержать я вас не могу, но…

— Неужели вы думаете, что я куда-то сбегу? — усмехнулась Тарья. — Позвольте мне попрощаться с коллегами. Не уверена, смогу ли я их еще увидеть.

Она подошла к Винсенту: «Господин Перре, вы чудесный человек! Любите своего сына, малыша Анри! Он у вас уже такой… взрослый».

«Госпожа Мурао, — Тарья обратилась к Икуми, — у нас не было возможности как следует познакомиться. Я помню вашу апелляцию, как вы сидели у нас в камере в Квадрате. Кто бы мог подумать, что когда-то и вам придется вершить высокое правосудие! Будьте счастливы».

«Господин Мартинез! Удивительно, какие судьбоносные роли люди могут играть в жизни других, даже не подозревая об этом! Но я не держу на вас обиды. Всего вам хорошего».

«Госпожа Видау! Вы всегда были для меня примером для подражания. Уверена, что вы бы не поступили так глупо, как сделала я. Мне будет вас не хватать!» — и они обнялись с Валерией.

— Пойдемте? — вежливо сказал Тарье Арманду.

— Пойдемте, капитан, — ответила та, а потом обернулась к Сабрине и сказала: — Я люблю тебя, сестренка!

— Я люблю тебя, сестренка! — послышалось в ответ.

— Ну все, идемте, — Тоцци аккуратно взял Тарью под руку и вывел за дверь, после чего в комнату вошли двое полицейских, которые надели наручники на Сабрину и тоже повели к выходу.

— Лукас! — крикнула Сабрина. — Лукас!

Муж не смотрел на нее. Он стоял возле Валерии и ценой огромных усилий сдерживал себя, чтобы не подбежать к коллегам и не вырвать свою жену из их рук. «Да уведите же вы ее скорей!» — не выдержав, крикнул он полицейским, и как только те с Сабриной скрылись в коридоре, он дал волю эмоциям. Дождавшись, когда первая волна горечи утихнет и парень немного успокоится, Валерия приобняла его: «А я говорила, что детектив из тебя выйдет лучше, чем врач!»

Он поднял на нее мокрые глаза, и она, мягко, по-матерински улыбнувшись ему, шепнула: «Извини. Поплачь, поплачь».

Спустя две недели Валерия отправилась в Сидней. Целый месяц отпуска! Она стала вспоминать, когда в последний раз позволяла себе такой огромный перерыв в работе. Что? Неужели никогда? Глупости. Просто это было так давно, что уже и не вспомнить.

За несколько дней до того, как Лея пригласила ее в Сидней, у Валерии состоялся сложный, хотя и предсказуемый разговор с Сакдой Нок. Он долго говорил ей о случившемся с Тарьей, о справедливости, об огромной ответственности Палаты перед людьми, обрекаемыми судом на смерть. Можно подумать, Валерия всего этого не знала…