Сергей Чебаненко: Космолет Очумелые ручки

Переходим к неприятности номер два. Пропала и не восстанавливается радиосвязь. Пропала почти мгновенно по основному и резервному каналам. Пожар в системе поиска и стыковки никогда бы не привёл к выходу из строя систем радиосвязи. Одновременно оба канала связи может отключить только человек.

Ну и на десерт третья неприятность. «Кентавр» не дикий жеребец, которого под хвост ужалила оса. Сам от станции он отделиться никак не мог. Значит, кто-то разомкнул механические замки стыковочного узла, и пружинные толкатели отшвырнули грузовик от станции. Сделал это кто-то очень нехороший и с очень дурными намерениями.

Суммируем. За всем этим ворохом гадостей явно просматривается чья-то злая воля. Вот только чья?

Стелла, Астрид и Хосе, — я нисколько не сомневаюсь, — быстренько справятся с возгоранием. В Хьюстоне и в Звёздном городке их всё-таки недурно подготовили на случай всяких там экстремальных ситуаций.

Радиосвязь тоже восстановить не проблема. Ну, в конце концов, заменят ребята парочку каких-нибудь закапризничавших электронных блоков. Или расконсервируют системы связи в «Луннике» либо на «Мудре», — они тоже позволяют напрямую общаться и с Землёй, и с лунной базой.

А вот отделение «Кентавра» — это уже очень серьёзно. И совсем не потому, что на нём в данный момент сижу я. Дело в том, что мы с Ночкой уже сняли со стыковочного отсека всю аппаратуру для сближения грузовика с «Инолусом». Корабль теперь состыковать с лунной станцией невозможно. А если на нём вдобавок включилась программа самоликвидации…

Противные мурашки строем протопали у меня по спине. Программа ликвидации не сулила сидящему на макушке грузовика пилоту Зайчонку ничего хорошего. После выхода из лунной тени «Кентавр» сориентируется на Солнце закруткой вокруг продольной оси, построит курсовые углы и включит маршевый двигатель. Движок даст совсем небольшой импульс, и корабль уйдёт из сферы притяжения и Земли и Луны в последний полёт к Солнцу. Вернуться с той ликвидационной траектории будет уже невозможно.

Я взглянул на планшетку. До выхода корабля из лунной тени оставалось около десяти минут. Десять минут терпения, и я узнаю — жить мне или склеивать ласты.

Конечно, управление «Кентавром» сейчас можно перехватить с Земли. Но если связь нарушена, в Центре управления полётом просто не успеют сориентироваться в ситуации. Там ведь работают обычные люди, а не ясновидящие.

Самое обидное, что мне самому сделать ничего нельзя. Я никак не смогу добраться до системы управления «Кентавром», которая находится в его агрегатном отсеке. А если бы и добрался, то всё равно ничего бы не смог с ней сделать. Режим ручного управления в ней просто не предусмотрен.

Значит, мне остаётся только отрешённо наблюдать за приближением собственной смерти. Или отцепить крепёжный фал от корабля, оттолкнуться от стенки стыковочного отсека и уйти в свободный полёт вокруг Луны. Что равносильно самоубийству, поскольку ресурсы скафандра не беспредельны. Несколько часов — и всё. Ты был славным парнем, Лев Трофимович Зайчонок.

Я ещё десяток-другой секунд раскачивался в волнах захлестнувшего меня пессимизма, пока не сообразил, что под ногами у меня есть твёрдая поверхность стыковочного отсека.

А он вовсе не единое целое с «Кентавром». Его можно отделить вручную! Нужно только раскрыть четыре стяжки-крепления между грузовой кольцевой рамой на торце отсека и её опорами на «Кентавре». Тогда у меня будет шанс всё-таки остаться на окололунной орбите. И дождаться помощи.

Я отцепил фал от якоря на стыковочном отсеке, развернулся и, перехватываясь руками за продольный поручень, двинулся в сторону грузовой рамы.

Стяжки были стандартными, ленточного типа и крепились каждая всего парой крупных болтов. Я достал из рабочей сумки скафандра шуруповёрт, установил его на гайку одного из болтов и нажал спусковую скобу. Вж-ж-жик — и болт свободно вышел из резьбы на гайке. Так, теперь следующий. Раз — и готово. Сколько по времени заняла вся операция? Я взглянул на планшетку. От силы прошло около минуты. Значит, на три оставшиеся стяжки для полного отделения стыковочного отсека от хвостовой части «Кентавра» мне понадобится минут десять — это с учётом перемещения между стяжками. Если грузовик действительно начнёт строить ликвидационную ориентацию на Солнце, я, пожалуй, успею отцепить от него стыковочный отсек.

До выхода из тени оставалось уже меньше минуты. Сердце переместилось куда-то едва ли не к горлу и бешено колотилось. Виски сжал невидимый стальной обруч. Нервишки — они и на окололунной орбите нервишки. Корабль вышел на освещённую часть орбиты почти мгновенно. Было темно — и вдруг, словно кто-то щёлкнул выключателем, всё пространство залил ослепительный солнечный свет.