Дмитрий Баюшев: Клиника Сперанского

Вызывая любопытство у прохожих, группа вооруженных людей бегом преодолела десять ступенек, до смерти напугала сидящего в маленьком холле молоденького охранника и остановилась у лифта. Носков нажал кнопку вызова.

Примчался бледный с трясущимися губами охранник, который вдруг оказался в роли Матросова.

- Новенький? - небрежно спросил Носков.

- Вам куда, господа? - отважно спросил охранник срывающимся голосом.

"Где их набирают?", - подумал Новиков, которому стало смешно.

- Мы от Штольца, - терпеливо объяснил Носков, но тут приехал лифт, из которого вывалило пять молодых мужчин, в том числе трое армян.

А армяне народ горячий, тем более сотрудники универмага. Один из них, плечистый, надувшись спесью, сдвинув густые брови, побагровев, начал издавать начальственные звуки, но ближайший боец двинул ему локтем в живот, и всех остальных как ветром сдуло. Бригада загрузилась в лифт, который медленно-медленно пополз на пятый этаж.

Пару раз лифт остановился, но никто из вызвавших его не осмелился подсесть к вооруженным людям. Стояли и хлопали глазами.

Охранники на пятом этаже уже были предупреждены, ждали с газовыми пистолетами наизготовку. Их было трое, потом появился четвертый с резиновой дубинкой, надо полагать - добивать раненых. Вид у него был решительный, и вообще он крупный такой был, представительный мужчина. Носков заухмылялся.

- Носков, ты, что ли? - сказал представительный. - Чего пугаешь?

Носков расплылся.

- Чего тебе, друг? - продолжил представительный. - Извини, у нас ревизия.

- Я именно по этому поводу, - сказал Носков.

- Пропустить не могу, - произнес представительный. - Начальство высушит. В любой другой раз, но не сегодня.

- Евсеич ждет, - улыбаясь, сказал Носков. - Будешь под ногами путаться, кишки выпущу.

- Вот оно что, - пробормотал представительный. - Сам Евсеич? Ну, тогда проходите, ребятки.

Охранники расступились, пропуская.

Кабинет Евсеича был где-то в середине этажа, по которому туда-сюда сновали люди с документами. Видно, не врал охранник - шла нешуточная ревизия. На бойцов смотрели одновременно с испугом и интересом - по чью вы душу, служивые?

Когда Носков с командой ввалился в кабинет, Евсеич, лысоватый, носатый дылда с бегающими глазками, аж крякнул с досады. Сказал чуть ли не с обидой:

- Ну, нету пока.

- А когда? - спросил Носков. - Завтра будет поздно.

- Почему бы это?

- Завтра половины вас здесь не будет.

- Ой ли?

Евсеич, который при появлении посторонних вскочил было с кресла, вновь утвердился в нем и уже как бы ерничал.

- Компромат дикой силы, - сказал Носков. - А если еще и это найдут...

- Ну, если врешь, из-под земли достану, - пообещал Евсеич, не трогаясь с места.

Взгляд у него вдруг стал дикий, пронзительный, как у отпетого наркомана, увидевшего голову Медузы Горгоны, и Новиков понял - речь идет о наркотиках.

- Не тяни волынку, Евсеич, - ласково сказал Носков. - Ты же знаешь, как это бывает. Я уйду, а ты принародно кинешься с крыши. Это называется внушение.

- Гипнотизер фигов, - раздраженно произнес Евсеич.

Подошел к стене, сдвинул вбок портрет Путина, открыл секретный сейф, вынул маленькую, обтянутую малиновой замшей коробочку и со словами "На, сволочь, подавись" протянул Носкову.

Тот отошел к окну, посмотрел, отвернувшись ото всех, что там внутри, сунул коробочку в карман, после чего подошел к Евсеичу и без размаха ударил в челюсть. Вроде бы несильно ударил, но у Евсеича подломились колени. Упав на карачки, он прогундосил:

- За что?

- За сволоча, - ответил Носков. - Сколько?

- Как договаривались, - вставая на трясущиеся ноги, сказал Евсеич. - Штольц знает.

- Половину, - торгуясь, предложил Носков. - И полную свободу, а то компромат ну просто дикой силы, ты даже не представляешь, как долго придется сидеть.

- Ничего, посижу, - отозвался Евсеич, подходя к креслу и как бы в подтверждение своих слов плюхаясь в него.

- Как знаешь, - сказал Новиков.

Глава 8. Не лез бы ты в это дело

Обратная дорога показалась короче, и, кстати, Носков не врал, когда сказал, что у бункера есть другие выходы, на сей раз в бункер они попали совсем из другого дома. Подвал здесь был почище, но зато метров через пятьдесят дорогу преграждала широкая и глубокая трещина, которую они преодолели с помощью всплывшего снизу узкого, ходящего ходуном трапа. Всплыл он, естественно, не сам по себе, а по команде Носкова, нажавшего замаскированный рычаг...

Вся эта операция оставила у Новикова, привыкшего анализировать результаты труда, чувство какой-то недодуманности, профанации, может даже глупости.