Станислав Птаха - Городская магия

— Понятия не имею… Я пришел… и упал… зашел попить воды… а оно лежит… просто метафизика… — неуверенно изложил свою историю Прокопеня.

Ал скорбно вздохнул, видимо он уже устал от метафизики, и решительно предпринял практические действия — вытащил из мойки резиновые перчатки, надел одну из них, взял со стола кухонный нож, присел и принялся отдирать скотч с головы тела…

— Руна Альгиз! Помоги, — с почти что священным ужасом сказал Сергеич, потрогал одну из деревяшек на запястье и извлек, как обычно откуда-то из-под свитера плоскую металлическую фляжку, обтянутую кожей — изящный сосуд больше гармонировала бы с гардеробом Ала — отпив, протянул Прокопени. Игорь Николаевич хлебнул и закашлялся:

— Что это?

— Да спирт медицинский, мне ж другого ничего доктора пить не велят, но я спирт ещё настаиваю, на перегородках от орехов — это укрепляет нервную систему, — сообщил многострадальный Головатин, поморщился и с некоторой иронией добавил:

— Поэт-песенник…

Ал, почти полностью освободил от скотча лицо трупа, и теперь комментировал:

— Сходство есть, и довольно значительное… Хотя, сам посмотри Сергей, да и вы Док — он уже разлагаться начал, а ведь его пытались мумифицировать сложно сказать из-за этого когда он умер… но более трех дней назад это несомненно.

Прокопеня, из-за всплывшего невесть из каких глубин разума медицинского любопытства, опустился на корточки рядом с Алом, и надел вторую кухонную перчатку:

— Больше много, больше… Может дней 10. А ведь он ещё и в холодильнике лежал какое-то время — я не патолог, но похоже на то. Да и побрит, а тот был бородатым…

Несколько минут Ал и Игорь Николаевич дискутировали о медицинских нюансах состояния тела и возможной причине смерти. Состояние тканей явно указывало на отравление, потом имела место попытка мумификации, надо полагать не удачная, труп начал разлагаться и его положили в холодильник. Кто и зачем извлек злосчастное тело оттуда, и приволок в квартиру, в данный момент не обсуждалось.

Удовлетворенные достигнутым консенсусом коллеги встали с кафельного пола кухни и поспешили сообщить о своих выводах Головатину, все это время курившему на балконе жилой комнаты.

Дослушав их Сергеич как-то очень грустно сказал, видимо описывая свои мистические откровения:

— Знаете, что меня во всем этом больше всего удивляет? То, что я ничего не вижу. Как будто взяли, и кусок вырезали — как из пленки с фильмом. Сколько не смотрю на эту мумию, на тебя, на квартиру — просто пусто и темно… Ничего нет — ни образов, ни ощущений, ни времени. Со мной такого никогда ещё не было! Так странно. Кто вообще тебе сосватал эту… нехорошую квартиру?

— Баба Дуся. Бабушка Дарья. Дарья Викентьевна. Я не знаю её фамилии. Она как бы была организатором семинара. Пригласила меня сюда. Подготовила все объявления, помещение, слушатели и все такое… В кейсе её письма, факсы… может есть где-то и найдется её фамилия или адрес?

Сергеич прикурил новую сигарету от окурка старой, и бросил окурок на улицу:

— Я правильно понял? Если нет — поправь. Какая-то бабень, ты её знать не знаешь, но она назвалась «Бабушка Дарья», пригласила тебя сюда, провести семинар, поселила в эту квартиру, и рассчиталась с тобой за всю эту порнографию голимой зеленкой, на которой тебя сразу же попалили?

По сути Сергеич, наделанный, как оказалось, не только организаторскими талантами, но и безупречной логикой был прав. Прокопеня же выглядел во всей этой истории довольно жалко, но попытался восстановить свое реноме:

— Ну, она меня вчера встретила, и даже попросила проконсультировать полковника Звягина! Как я мог подумать, что это зелень голимая!

При упоминании Звягина Сергеич чуть не выронил из рук сигарету, придвинул какой-то ящик, стоявший на балконе, и присел на него. В невольно возникшей паузе к диалогу присоединился Ал, с совершенно дурацким вопросом:

— А что Звягин болен?

— Да нет вроде, я не заметил, пьет, во всяком случае, как здоровый честно ответил Прокопеня.

— Так зачем ему тогда была консультация эпидемиолога? — не унимался дотошный Ал.

— Вирусы на зоне будет в пробирках разводить вместо цветочков на газонах, — съязвил Сергеич, и, сжав кулак, несколько раз стукну по краю ящика в бессильном отчаянии — Ал, ну как ты, умный вроде человек не понимаешь простых вещей! Ему мало, видите ли, что я без квалификации живу как уцененный! Я даже ни политиком, ни банкиром стать не могу — потому что официально — я невменяемый! Так эта сука Звягин, ещё и хотел, что б Доктор его научил пользоваться моей «Городской магией»! Это ж ещё хорошо, что Доктор эту самую «Магию» видел тоже первый раз в жизни!